Я как тут как собкор производственной многотиражки. Возили на фабрику по производству волынок. Любое производство вызывает у меня почтительный ужас. Тем более производство волынок. Я пробовал играть на волынке. По общему впечатлению волынка - это советский надувной матрас, к десятой минуте надувания совершенно неясно, кто кого, собственно надувает: ты матрас или матрас тебя.
Как мы все прекрасно знаем, сегодня редко можно встретить малую южно-шотландскую волынку, нечасто встречается ирландская волынка. Всех забила горская волынка или пип-вор.
Мне нравится пип-вор.
На пип-воре можно изобразить два моих базовых чувства: ярость и печаль. Вот я крушу всё подряд, вот я рыдаю в уголке. Переход мгновенен, последствия ужасны.
Фабрика, на которую меня приволокли, делает какие-то адски элитные волынки. Как и полагается элитному производству, ничего отечественного, родного шотландского в комплектующих. Это как российско-германское пескоструйное производство: песок немецкий, струя наша.
Вдувная трубка, чантер, басовый и теноровый дроны - африканское черное дерево и орешина из Бразилии. Звуковые трубки - тростник из Португалии, мундштук - зубы бегемота. Надувная сумка - австралийские овцы, ленты - из Германии, всякие бляхи - Швейцария.
14 основных деталей из дерева плюс 31 деталь всякой мелочи.
Есть ОТК. Мощные дедуси наяривают на произведенной продукции и хрипло оценивают тонкость передачи звука. По мне, так всё звучало одинаково: когда звучат двадцать пип-воров я автоматически начинаю маршировать и готовиться к погибели мира. Но волосатые уши дедусь различают нюансы. Они умудряются отшвыривать в утиль всякий брак. Может, капризничают так, не знаю. Ведут себя вызывающе. Приносит, скажем, Страдивари скрипку свою к скрыпачу слепому, а он так пиликнет и херась скрипку об угол! Вот так примерно и дедуси. Меня они привели в восторг.
Вышел из глэма лакшри элит плюс фабрики, прихватив сувенир. Зуб бегемота - это надёжное вложение и добрая память. Я бы прихватил и австралийских шкур, но с ними работали люди, которые мне показались опаснее дедусь из ОТК. Вручную годами сшивать шкуры иголкой и затягивать нити - такая профессия накладывает некоторый отпечаток даже на лице. Игла тоньше нити для воздухонепроницаемости, бугры под кожей предплечий, тут же кромсают шкуры ножиками, тут же тянут жилы, скрип разрезаемого, у двоих пальцы не в комплекте, ладони в шрамах... Вышел, как и зашел, не оборачиваясь. В другом месте шубейку себе найду. Мир не без добрых людей.
Рядом с волыночным комбинатом есть мастерская по производству ещё одной отрады - ножей скин-ду.
Тоже элитная. В настоящем скин-ду должен быть вмонтирован топаз. Поэтому производство ножей охраняет индийский часовой в тюрбане.
На новые скин-ду смотреть не стал. А побежал, уворачиваясь от охраны, к реставрационному цеху. В нём старые ножи приводят в божеский вид, что бы, значит, сызнова живопырить.
Чего только в цехе реставрации не увидел! Кожаные ножны изодранные зубами что ли, не знаю. Лезвия в зазубринах. В углу секира какая-то щерится. На верстаке - палаш, надеюсь, просто в ржавчине. Схватился за секиру, отбежал, снова схватился. Неописуемое наслаждение.
На выходе купил себе набор метательных ножичков. Всю жизнь мечтал.
За углом секс-шоп и тоже какая-то мастерская по этой части. В шотландской символике. Туда не пошёл. Думаю, что в шоп сплавляют отходы и обрезки от первых двух производств. И, может, в секс-шопе тоже суровый ОТК есть. С использованием зашедших. Не готов пока.

© http://www.facebook.com/john.shemyakin/