Удаффцы и удаффки. Увидил в этам вашым ентенете текст за стродания русскава Сани и падумал што каждадневные мучении какбэ братьев хахлов тоже даставляют боль и сачуствее.


Вольное переложение  текста Влады Черкасовой с альтернативными страшилками. Любые совпадения персонажей с реальными какбэ братьями могут быть неслучайными

Максим Шпак перешагнул порог квартиры, повесил на вешалку плащ и только тогда снял с переносицы простенький счетчик, показывающий, сколько вдохов было сделан за день. Податок на воздух в Украине стали взимать уже давно, пять лет назад. Мотивировали тем, что необходимы средства на забор от варварской России. Максим до сих пор гордился тем, что идею дешевого механического счетчика для каждого украинца предложил лично он. К сожалению, после этого очевидного достижения с ним перестали здороваться даже друзья. Максим был уверен, что это из зависти.
Теперь можно было заняться штанами. Преклонение перед героями небесной сотни, чьи портреты были развешаны на всех улицах, поддерживало не только партиотизм, но и неплохую физическую форму, да и деньги, сэкономленные на очистке тротуаров, по уверениям чиновников, пойдут на установку памятников Бандере в каждом  украинском городе. Однако мысль о гос. компенсации в виде брезента для заплат на колени снова пришла ему в голову.
— Зато шпигунов то по коленям сразу видно, — подумал Максим с утешением.
Прошёл сразу в спальню. Тёща, как обычно в это время, смотрела обязательную передачу «Новости цэЕвропы», которые давали населению ощущение вечного движения к свободе. На экране вокруг поверженного ленинского памятника расхаживал комментатор и вещал про прогресс во всех сферах. Сын играл с рыжим котом, который ловил бумажный бантик. Жена варила картошку. Максим вчера принес зарплату за ремонт очередного БТРа. Семья шиковала.
— Шпак, ты заплатил податок на кота, славаукраине? — Строго поинтересовалась тёща.
— Забыл, героямслава.
— Опять! Как же так?
— Мама, СУГС, Вы бы болтали поменьше, — зло заметил Максим. — Из-за Вас податок на пустой треп растёт. То ли дело папа.
Тесть кивнул и прожестикулировал что-то, пользуясь азбукой глухонемых. А потом отстучал тростью фразу азбукой Морзе. Жена густо покраснела.
— Старый матерщинник, — подумал Максим.
Податок на пустой треп, а точнее на "непатриотичные разговоры", ввели, чтобы граждане не тратили время на обсуждение итогов Майдана, тогда как нужно побеждать Россию.
Вся квартира, как у любого украинца, была погружена во тьму, только в углу спальни догорал стул в  буржуйке, сваренной из брони старого БТР. На буржуйке булькала кастрюля с картошкой. Под буржуйкой одиноко лежал фантик от рошеновской ириски.
Максим зашёл в ванную. С отвращением бросил взгляд на холодный тазик воды, в которой уже помылась вся семья. Подогреть ее было уже нечем.
Унитаз зарос паутиной. Народ, из-за цен на воду, предпочитал гадить на улице.
После картошки с прогоркшим «Древнеукрским» салом Максим с женой прикрыли заслонку. В изголовье кровати из последних сил мерцала свеча, освещая серую нестиранную наволочку. Стирка белья стала дорогим удовольствием, поэтому многие граждане застилали постель сеном, которое загодя запасали летом. Спать в других комнатах было невозможно из-за холода.
Максим попытался было заняться сексом с женой, потом нервно сказал:
— Я не могу в такой обстановке! Уж лучше в гостиной, прямо на полу. А здесь сено колет. И теща подглядывает, СУГС.
— Летом мы бы могли поехать за город, — вздохнула жена. — Я же говорю: лучше купить дом в деревне! Вырыть колодец, топить печь дровами. Насколько дешевле! И герои там не висят, на штанах сэкономим.
– А где, СУГС, там работать? — Максим откинулся на подушку и закрыл глаза. — Там БТРов нет, а за трактора не платят. Дрова, понадусе, откуда возьмем? Самим не добыть! Говорят, леса заминированы пробурятскими сепаратистами, смертьворогам.
— А я недавно рекламу нового экологичного топлива видела, называется, кажется, еврокизяки. Или покрышками, говорят, они жарко горят. Но дыма много … - Жена обняла мужа. — Максим, может быть, нам на акцию пойти, оппозиционную, логическую? «Умный украинец» называется.
— Чтобы сняли с работы? — Буркнул муж. — Тут господарь  - Госдеп …
— Устройся к Коломойскому, — оживилась жена. — Теперь разрешают официально у агентов Путина работать, чтобы другие страны видели — у нас демократия.
— А ты знаешь, какой договор с ними заключают? «Согласен подвергнуться дисциплинарному наказанию в любое время в любом месте от любого патриота России». Что бы так унижаться от этих варваров?...есть же этому какие-то пределы, смертьворогам!
В дверь позвонили. Максим и его жена вскочили и стали поспешно одеваться. Оба побледнели, у жены тряслись руки, у мужа дёргалось веко.
Украинцы жили в постоянном страхе, поскольку все писали друг на друга доносы. В своём свидомом рвении они даже утомили спецслужбы, которые ввели норму: не более одного доноса в месяц с человека. Впрочем, за взятку в три кило картошки люди оттуда закрывали глаза на ее превышение.
— Макся, давай не будем открывать, — умоляюще прошептала жена.
Но тёща, исполнительная женщина свидомой закалки, уже распахнула дверь. На пороге стояли двое полицейских в черно-красных вышиванках и хмурая дама с вареником, знаком налоговой службы, на кокарде.
— Здравствуйте, у вас проживает кот Рыжик? — Произнесла она, сверившись с каким-то документом. — За него неуплата податка — десять тысяч. Мы обязаны изъять кота.
Она подошла к Рыжику, схватила его и отработанным движением сунула в переноску. Кот жалобно замяукал.
— Это ты виноват! — Тёща яростно обернулась к Максиму. — Я же просила!
— Маманя, СУГС, у меня есть более важные дела, чем какой-то кот! – Сорвался тот.
— Вы только послушайте его! Поминает СУГС всуе! — Заверещала тёща. —Читает политику на авто РУ в интернете! Вот твои дела! На это у него электричество есть! Украинский не учит! Ругает наших благодетелей, Паращенко и Яйценюха! И главное — не верит, что в Украине всё хорошо!
Максим выудил из кармана плаща, висящего на вешалке, кошелёк, стал отсчитывать деньги, бормоча:
— Не слушайте её, ради Бога. Совсем ополоумела старуха… Вот десять тысяч. Верните котика!
Дама открыла клетку, испуганный Рыжик выскочил оттуда и нырнул под стол.
— Тут картошкой отделаться не выйдет. — холодно сказала она в ответ на испуганно-вопросительный взгляд жены.
Когда Шпака уводили полицейские, он обернулся и с горечью сказал:
— Хорошо устроились, мама. И кот дома, и зять на нарах.
— Не зять ты мне, путинский шпигун!