В жизни я пробовал разные сладости, прежде чем остановиться на овсяном печенье. Так уж у нас с ним сложилось, что теперь я ем только его.
Бывает, неделю обхожусь без сладостей вообще, но после этого так пробивает на печенье, что угощаюсь им несколько раз на дню. Пробовал я разнообразить поедание печенья – намазывал на него разные джемы, пасты, стучал по нему, клал разными сторонами на язык, подсушивал, или наоборот, давал слегка разбухнуть в чае или кофе перед поеданием. Но всегда узнавал его простоватый, напоминающий о полях и детстве вкус.
Люди любят сладости, и чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что это не придуманная в мыльном сериале как бы правда, а самая настоящая действительность – людям постоянно хочется все новых сладостей. Люди не могут насытиться. Очень мало таких, которые однажды попробовав, так и остаются верны вкусу до самого того возраста, когда уже не до сладостей.
Множество разных сладостей постоянно витает вокруг меня – восточные, западные, южные, пьянящие, пресноватые, в красивой обертке на американский манер, или же совсем неприглядные, и оттого кажущиеся еще более притягательными в невинной русской деревенской красе. Ловлю себя на мысли, что сегодня практически любая сладость мне по зубам. Может, не две из трех, зато точно больше одной из сотни, как казалось в пубертатное время.
Еще более любопытно, что, если бы у сладостей был какой-то интеллект (а кто его знает, это мы думаем, что его нет), они бы наверняка поняли, что век их не так долог, и как ни парадоксально, предприняли меры, чтобы быть съеденными. Соревновались бы в жертвенной борьбе за право принести удовольствие, а то и пользу.
Если попытаться рассуждать логически, мою тягу к новым сладостям останавливают два обстоятельства – по не особенно богатому своему опыту могу судить, что под всеми фантиками и глазурями скрыт один и тот же материал. С любой сладостью наступит время насыщения. Перерыв, затем хочется снова. Второе обстоятельство в том, что, сколько я могу проверить, учуять, допустить – мое печенье без меня никто не ест.
А если не рассуждать логически, люблю я его, и все.