Я прибыл в Афины. Здесь, в порту я купил у одной американской пары неплохой катер за сто долларов. Я загрузил катер ящиками тушенки, мешок сухарей, немного всякой всячины и отбыл на острова. В Эгейском море их тьма.
Катер был хорош. Четырехместный, мощный двигатель, аккумуляторы, было даже радио. Я сидел за рулем и наслаждался. Легкие брызги ложились на ветровое стекло. Светило солнце, теплая вода, я выбирал остров. Я подобрал его милях в тридцати, примерно четверть квадратного километра, весь поросший зеленью. Тут, похоже, никто никогда не бывал. Была тут прибрежная полоса, приливы, отливы, была небольшая бухта, где я поставил катер. Я облазил остров. Нашел ручеек с пресной водой. Рыбы тут хватало, и я зажил жизнью Робинзона Крузо. Ловил рыбу, жарил на костре, мне надо было придти в себя. Я построил себе бунгало, отрастил бороду и ходил по острову в одних шортах. Волна выкидывала на остров какие-то доски, по песку ползали  крабы. Я включал радио. Передавали хоралы, оркестры, оркестрионы. В Европе танцевали чарльстон, фокстрот. Передали, что некто, Адольф Гитлер устроил переворот в Германии, но был пойман и посажен в тюрьму. И еще… В одном месте я нашел амфоры, затянутые песком. Литров на сорок. На них были непонятные надписи. С большими трудами я вскрыл одну, там оказалось какое-то масло. Я попробовал на кончик ножа – вроде, как, оливковое. Буду теперь жарить рыбу на оливковом масле. Но нашлась и другая, маленькая, тяжелая. Все мои попытки вскрыть ее успеха не имели. Тогда я просто грохнул ее об камень и обомлел. Из амфоры посыпался ручей золотых монет. Я пересчитал монеты – пятьсот семьдесят. Да такие диковинные. Грамм по двадцать. По-моему, второй, третий век нашей эры. Я не стал дальше прикидывать. Ночью я валялся на песке, глядя бездумно в ночное небо, и соображал – куда мне можно. В Швецию нельзя, Америку тоже, нельзя в Мексику, Панаму, Германию, а вот в Англию можно. Я нашел десять разных монет, поместил их в бумажник и отправился в Англию. Кроме того в бумажнике было еще триста долларов – вполне хватит. На самолетах «Дойче Люфтганза». Афины –  Братислава – Вена – Берлин - Париж. И уже на французском в Лондон. Там я снял номер за два фунта в день и купил газеты. Среди множества объявлений, я нашел нужное – мне нужен был антиквар. Такое нашлось и недалеко. Я позвонил туда и отправился. Антиквар тут же пригласил меня в свой кабинет. Я разложил монеты на столе. Антиквар  достал лупу, огромную книгу и принялся изучать монеты.
- Нет, - признался он, - таких нет. Где вы их взяли… Нашел клад… Все монеты литые. Это, действительно второй, третий век. Но монетный двор неизвестен. Его еще установить надо, - Мне было наплевать, чьи это монеты и антиквар заметил это. - Что вы хотите с ними сделать…Продать… Ну, - развел он руками, - за все десять, вот так сразу, я могу вам дать тысячу фунтов… Согласен…  Старик тут же выдал мне из бюро пачку по десять фунтов.
- Постойте, - остановил он меня. – Сколько у вас монет… Уже пятьсот шестьдесят…Вы хотите их продать, не так ли. Могу вам дать хороший совет. У нас тут аукцион есть. «Кристи» называется. Так вот, при нем всегда «жучки». Это высококлассные специалисты, которые делают рекламу и, конечно, хорошие оценщики. За услуги они берут десять процентов. Вам лучше обратиться к нему. Я вам напишу телефон.
В тот же вечер я звонил «жучку». На следующий день мы встретились. Как мог я расписал свой клад. Мы договорились – как только, так сразу.
Пару, тройку дней я погулял по Лондону. Был в Ковент-Гардене, покатался на двухэтажных автобусах. Говорить на улице побаивался, видел, как коренные смотрят на меня с насмешкой. Дальше я отправился в Афины. За копейки снял квартиру. Зиму двадцать пятого года я провел в кампании горячей гречанки.
В апреле двадцать пятого я отправился в Англию. Я прикинул, что четыре пересадки мне не выдержать. Везде таможенный контроль. Первый вопрос: «Откуда взяли?.. Клад. Нашел в нейтральной зоне»… Тут же начнется следствие. Не лучше-ли на катере?  Ну, пусть я месяц покатаюсь, не к спеху же. Зато в Англию прибуду, заплачу ввозную пошлину.
Я загрузил свой катер и отправился вдоль побережья в Англию. В мае двадцать пятого я прибыл в Плимут. Морские таможенники взяли с меня двести долларов и дали со мной полицейского. Я поставил катер на прикол и отправился в город. Вечером я звонил «жучку», он оказался на месте. Вместе с полисменом на поезде отправились в Лондон. Там с ним расстались. «Жучок» тут же включился в рекламу. Я жил в отеле. Через неделю узнал, что буду выставлен на «Кристи» в нескольких лотах. Золото смели в один день. Мне причиталось семьдесят тысяч фунтов. На пятьдесят тысяч я купил себе имение в Глостере, четыреста гектаров земли с полями, лесами, угодьями.  Имение снимали, был небольшой сыроваренный завод. Управляющий показал мне большой палец. Мне надо было становиться англичанином. В отделе натурализации я указал новое имя - Уэст Логан. «Почему так, сэр?» – спросила меня леди. Я вспомнил Саратов, как немцев били за то, что они немцы и ответил: «Я хочу стать настоящим английским джентльменом». На этом все вопросы были закончены.
Я повел жизнь настоящего английского джентльмена. В Лондоне я снял двухкомнатную квартиру, не пропускал ни одного представления, ходил по вернисажам, музеям. Заходил и в клубы – покер-клуб, игорные заведения, бывал на скачках. Особо любил бывать в ресторанах. Я во фраке, с пластроном и белой бабочке. Опять же, знакомство с красивыми женщинами. Но самое мое любимое – аэронавигационный клуб. Там я был своим человеком и не было ни одного спортивного самолета, который бы я не облетал. Англия – красивая страна. С воздуха все ухожено, чистенько, прибрано и начинаешь вспоминать Россию. И хочется грохнуть на все на это трехэтажным матом. Что касается женщин, леди приходили, уходили. Так я провел двенадцать лет.