И вот я в Мяльме. В лагере перемещенных лиц. Тут есть свои, русские. Швеция не принимает никого, зато всех принимает Америка. Две недели и я в Америке. В кармане чуть больше ста долларов. По пути пришлось продать свою парадную форму  и два креста. Осталась только летная книжка. Я работаю на заводе Скотопром, на каком-то транспортере. Какое-то поганое, вонючее мясо идет мимо меня. Его варят, чего-то добавляют, загоняют в консервные банки и отсылают в Европу, на Западный фронт. Получаю десять долларов в неделю, живу в ночлежке, пятнадцать центов койкоместо.

Уже восемнадцатый год  и я здесь Вудди Лукан. Воскресный день свободный. Как-то меня товарищи завели в местный пивной бар. Я не любитель  спиртного, но кружку пива взял. Собралось человек двадцать – все работники с нашего завода и тут вваливается гроза местной рыгаловки Билл – Бешеный бык. С ним двое подонков. Билл хватает первого и орет: «Кто заплатит мне за пиво! Ты, Ты…- глаза бешеные…- А-а, - увидев меня гаркает, - вот этот блондинчик». В нем больше ста килограмм. Крови попили они тут немало. Я спокойно бью ему в челюсть (даром я что-ли два года в борьбу ходил).  «А-а!» - ревет он. Толпа сразу становится вкруг, -«Вломи, вломи ему», - орут. Бык машет по воздуху – мимо. Я ему в печень, бык ревет. Я заламываю ему руку и он лижет блевотину с пола. И тут толпа наваливается на троих, и начинают бить ногами.  Пол залит кровью, приезжает полиция, скручивает меня. И вот я в полицейском участке за решеткой, на меня составляют протокол. Когда день уже подходит к концу, открывается решетка, заходит лейтенант и присаживается рядом.

- На вас нет никакой вины, мистер. Я проверил. Вам лучше выехать отсюда. Бандиты вам этого не простят. В  штате Техас, город  Алпайн требуются летчики.

Я увольняюсь и еду по указанному адресу. Фирма «Спорт аэроклуб» принимает летчиков, но не всех, только бывалых. Я на летном поле, рядом пункт управления полетами, веселый хозяин, отличная погода.

- Вот твой ньюпор, сделай круг, я гляну. – Я делаю круг, мягко сажусь. – Принят, - объявляет хозяин.

В фирме, кроме меня, еще четыре летчика, есть немец, есть француз, поляк, американец. Летаем мы и возим контрабанду. Двадцать долларов рейс. Не более пяти в месяц. В Мексику, в Чиуауа оружие, оттуда серебро, сигары, наркота. В Мексике революция. Она идет с десятого года и ни конца, ни краю. Две группы олигархов – старая и новая делят страну. Старые олигархи за старую жизнь – никакой земли пеонам, новые – дать землю. Я смотрю на этих солдат, которые пеоны. На голове большая шляпа, вокруг голой шеи повязанный платок. Сам в рубище, босиком, за плечами винтовка. Но поет, всегда весел, в зубах пахитоска.

Я прилетаю, сажусь в тенечке, тут пост, землянка, где живут четверо солдат. Начинается разгрузка самолета, бесполезно тут подгонять пеонов, сами все делают посмеиваясь. После обеда начинается загрузка. Если можно взлететь, взлетаешь. Если нет, ждешь следующего дня. Тут труба, по которой мы идем. Сто пятьдесят километров в каньоне, среди скал. Смерчи-торнадо продувают трубу. Попасть в такой смерч – убийство. Сколько обломков валяется на дне каньона. Фирма не горюет, набирает новых людей, за углом всегда дежурят запасные ньюпоры. Пилоты тут держаться не более пяти месяцев. Через пять либо уходят, либо разбиваются. Я держусь уже третий месяц. Вот и сегодня, я уже долетал, когда почувствовал, что мне в спину дует смерч. Солдаты закатили ньюпор под гигантскую акацию, я убежал в землянку и тут началось. Небо затянуло черными тучами, смерч стал бешеным, все заревело, задрожала земля. Огромные камни покатились по ней и душераздирающий треск молний, когда, казалось уши должны лопнуть, кровь изо рта. Так продолжалось всю ночь. А утром райская тишина, птички поют, солнышко в небе. Я сидел на пеньке и рассматривал свой самолет – акация упала на него и разнесла вдребезги. Я соображал – сколько я должен за ньюпор, как вдруг передо мной возникли сапоги со шпорами, бриджи песочного цвета. Я поднял голову и обомлел – на меня глядела женщина в форме генерала, за ней два адъютанта. Женщина молча обошла самолет.

- Вы кто? – спросила она. – Пилот, «Спорт аэроклуба»-…Вы не американец, откуда вы?.. Из Европы… У меня два самолета в масле, но ни одного пилота. Сколько вам платят?... Примерно, сто долларов в месяц… Я найду такие деньги, пойдете ко мне?...Можно подумать?... Думайте, вам никогда не выплатить деньги за эту машину… А что же долг?... А-а, презрительно махнула она рукой. – Генеральша повернулась и пошла, и я вслед за ней на шаг позже. Мы подошли к карете – две лошади в поводу, она пригласила меня, пара адьютантов  на конях следом. И поехали.

- Как вас зовут?...Вудди Лукан… Нет, так не пойдет. Луканос Вальяда – так будет лучше. Вы откуда вообще?.. Из России… А, там революция идет…

Генеральша была креолкой, лет сорока с небольшим. По нашим понятиям, цыганка, с темной кровью, но хороша. Темные волосы густо закатаны в узел, рост  сто шестьдесят пять, женщина, но фигуру оценить не смог. Она курила черную сигару и глядела в левое окно, я в .правое. Несколько раз глаза ее скользнули по мне, я съежился. 

Мы приехали в Сан-Эстебан, в казармы пехотного училища. Тут был хороший плац, трехэтажный штаб, многочисленные постройки. Генеральшу встретили по стойке смирно, она представила меня: «Мой личный пилот, Вальяда Луканос». Меня выпроводили за угол, там стояли два немецких «альбатроса». Машины охранял сержант. Вдвоем мы уткнулись в самолет. К вечеру, часикам к шести я сделал первый круг на «ньюпор», я видел, как на плацу солдаты приветствуют меня, чувствовал, как и в штабе все прилипли к окнам. Я покатал минут двадцать, машина была в идеальном состоянии и приземлился.

Теперь несколько слов о генеральше. Она тоже была аристократка, из рода олигархов. Ее муж, видный адвокат, был расстрелян монархистами в какой-то тюрьме. На его место встала жена. Ей было сорок два года, Мария-Луиза Альварес, окрестные пеоны обожали ее, свою землю она им раздала, поэтому за ней пошла армия. Очень скоро ее сделали генералом. Была и другая армия. Генерал, барон,  Мануэл да Силва. Республиканская армия, только побольше и армия Марии-Луизы входила в нее некоторым крылом. Была и монархическая армия, она оккупировала юг Мексики, север был за республиканцами. Интересна была война, я такой никогда не видел. В траншеях сидели солдаты из одной деревни. До шести вечера война. Изредка стреляют. В друг-друга ни-ни. В шесть вечера ужин, если таковой будет и в гости друг к другу. Вместе курят, пьют текилу, играют в футбол. Дружба до шести утра, в шесть утра  война. Каким же образом происходило перемещение войск. Очень простым. Достаточно было завести продовольствие на позиции, как тут же волна дезертиров к тебе в армию записывается. Ну, а если, что не так, то обратная волна.

В тот же вечер генеральша приказала мне готовить самолет к вылету.