Волька Костыльков - пиздёвый
Пионер московской школы.
Он учился на отлично
И пиздятины не нюхал.
(То есть, вовсе не ебался
С проститутками с проспекта).
В общем, был из "новых русских"
Пионер советский Волька.
И ему в то время, вроде,
Было лет тринадцать с лишним.

Только мысли о прекрасном
В голове его вертелись:
Трахнуть Светку Иванову
Да еще, во всех, блять, позах,
Из восьмого, сука, класса.

Он, как уж на сковородке,
Всё вертелся возле Светки,
Распуская густо слюни,
Спермой брызжа повсеместно.
Из-за этого не спал он -
Правая его ладошка
Вся мозолями покрылась -
Интенсивно занимались
Онанизмом пионеры.

Но, как свет в конце туннеля,
Появилась вдруг надежда -
Предки Вольке обещали,
Что, он если сдаст экзамен,
Снимут девку ему тут же,
С грудью пятого размера.
И от этой мысли дикой
Волька вовсе ебанулся,
Ждал он этого момента,
Яростно дроча в потёмках.

Вечером, что накануне,
Пионер разбил копилку.
Там нашел он рубль-двадцать,
Что копил весь год, не жравши.

Взяв мобилу фирмы "Сименс",
Что давно уж разорилась,
Из-за долга в сотню баксов,
Стал рукой давить по кнопкам.

Он набрал заветный номер
Женьки, местного барыги,
Что барыжил наркотою,
Обделяя всех нещадно.

И сказал, что, блять, гуляем,
Раз финансов подвалило,
И набрал всего, что можно,
Даже в долг залез немного.

Женька выдал ему бошек,
Пару грамм амфетамина,
Сыпанул ему он кокса
И четыре колеса.
Ну а бонусом, конечно,
Дал приятелю шалфея,
Чтоб того получше пёрло,
С кофицентом шестьдесят.

Волька, кал в пути роняя,
Побежал домой вприпрыжку,
Чтоб попробовать скорее
Наркотической бодяги.
И, закрывшись на защёлку,
Он включил свой клёвый видик
С омерзительной порнухой
Года семьдесят второго.

Для начала ёбнул кокса,
А потом - амфетамина,
Сверху накурился бошек
И захавал колесо.
Хоть его уже попёрло,
Но, по жизни очень жадный,
Чтоб ни с кем он не делился,
Схавал он последних три.

Рассуждая, как Конфуций,
Рассудил - шалфей на утро,
Чтоб въебать перед зачётом,
Как проснется, целый грамм.

Но не тут-то, сцуко, было -
Хуй заснул наш славный Волька,
Проскакавши по квартире
Под вокал родных "Блестящих".
Его зенки округлились
До немыслимых размеров,
И истёк, он, бедный, потом,
Истощав на триста граммов,
А попозже срать уселся,
Сбросив сразу три кило.

* * *

Ночь прошла, и вот уж утро...
Пионер с подъезда вышел,
И, забыв набуть кроссовки
Клёвой фирмы "Говнодавы",
Похуярил, что есть мочи,
В сторону реки прохладной,
Прихватив с собой шалфею
И кальян на всякий случай,
Так как пёрло не по-детски
Малолетнего дебила.

В классе числился он первым
По нырянию в бассейн,
Только, правда, опустевший -
Слили воду пидорасы -
С высоты пятнадцать метров,
Прямо жопою об плитку,
Пожелтевшую с годами,
Потому, что бабы ссали,
Сняв трусы, неподалёку.

Прискакав, как конь, на берег,
Он внезапно поскользнулся
Голой пяткой, как по маслу,
На говна огромной куче,
Что оставили недавно
В жопу пьяные ребята,
Закусив портвейн селёдкой
Из провинции китайской.

Выбив зуб об камень твёрдый,
Жопой ёбнувшись конкретно,
С переломами двух рёбер
И поймав аж три занозы,
Пионер отважный Волька
Сделал в воздухе три сальто
И кульбит вперёд ногами.

Страха не было в помине,
Так как пёрло охуенно,
И, тем более, был опыт
По нырянью жопой в плитку.

Пузом ёбнувшись об воду,
И, почти что захлебнувшись,
С криками и матюгами
Пионер наш стал купаться.

Крик "Банзай!" услышал дворник,
Отскребавший мостовую
От собачьего говнища
Старой штыковой лопатой
Километрах в трёх от места,
Где произошло событье,
Повернувшее вспять время.

Это Волька наебнулся
Прямо лбом об что-то в речке.
Мигом ухватив находку,
Похуячил к бережочку,
Чтоб скорее накуриться
Наркоты непревзойдённой.

"Хули, - думает, - экзамен.
Опоздал - поставют двойку,
Да и родичи не снимут
Девку рыжую с пиздою".

Рассудив таким макаром,
Пионер заполз на берег,
И, немного пропердевшись,
Рассмотрел он свой трофей -
То была большая банка,
Но с конической резьбою,
И чуть-чуть напоминала
Заготовку перцев сладких
Из Болгарии далёкой,
Что, году в восьмидесятом,
Поставляли только в Кремль,
Как пиздатую закуску.

Прихватив её подмышку,
Да кальян в трусы затиснув,
Поскакал обратно Волька
С диким криком "Пидорасы!"
В сторону его подъезда,
По пути дрища по лыткам
И елдой тряся при этом.

* * *

Снова в комнате закрывшись,
И включив опять порнуху,
Вколотил он всё, что было
В трубку бати-морехода.
Батя ведь служил на флоте
Бравым юнгой в бескозырке,
Драил палубы на вахте
От помёта диких чаек,
Да ни где-нибудь под Тулой,
А на крейсере "Аврора"!

Плавал он в командировки,
И жену не ёб годами,
Хоть она его желала
Постоянно каждый вечер.
Оттого-то Волькин батя,
Тот, который настоящий,
Был сантехник, в меру пьющий.
Забегал чинить он краны,
А, бывало, унитазы.
Заодно и пару палок
Мог поставить, коль попросят,
Если вдруг ему оформят
Двести граммов водки "Флагман",
Но с закуской из селёдки -
Страсть любил козёл селёдку,
А особенно минтая.

Пионерская мамаша,
Просекая всё и сразу,
Не стесняясь, наливала
Этому козлу стаканчик.
А потом, раздвинув ноги,
С ним ебалась до усрачки,
Переваривая мозгом
Запах минтая противный.

Так и появился Волька -
Недоразвитый ребёнок
С признаками имбецила,
С лошадиной головою
И призваньем пионера,
Недорощенным немного.

И, по случаю несходства
Черт лица и формы хуя,
Юнга охуенно запил,
И бухает с корешами
Запивая горе спиртом,
Нагло спижженном на флоте,
Да в убыток государству.

Подогнал лишь Вольке трубку.
И сказал: "Держи на память
Боеву мою подругу,
С ней прошёл огонь и воду,
Да в придачу медны трубы,
Плюс курил с неё я травку -
Контрабанду из Мадрида,
Что испанцы проебали
Из-за долгих дней ненастных".

В общем, эту саму трубку,
Под отказ забив шалфеем,
И, к тому же, очень пручим,
Волька выкурил с двух тяпок,
И, не удержавши веса,
Повалился с ног долою,
По пути задев ботинком
Металлическую банку,
Ту, как раз, из-за которой
Он на речке выбил зубы
И не стал чуть инвалидом
Навсегда и повсеместно.

Банка повалилась набок,
И оттуда показалась
Капля жирная поноса.
Вслед за каплей с банки вылез
Старичок, в руках с кальяном,
До краёв почти забитым
Превосходной анашою.

"Ни хуя себе, - подумал
Пионер наш разудалый, -
Вот накрыло, так накрыло.
Как же мне сдавать экзамен?"
И при этом одним глазом
Он глядел на старикана,
А второй закрыл со страху,
Потому что обосрался.

А дедок ему глаголет:
"Не очкуй, мой повелитель,
Пионер советский смелый -
Я - Хоттабыч всемогущий,
Прибыл с Древнего Востока
По приказу иудеев
Я к тебе в железной банке.
Мне и море - по колено,
Похуй мне морские знаки,
Потому что постоянно
Я имею десять плюшек
Охуенного гашиша,
Собранного голой девкой,
Дико по полю гонявшей,
Восемь дней не спавшей вовсе,
Объебошившись спидами."

И кричит он пионеру,
Чтоб вставал скорей он с пола
И ловил бы паровозик,
Если, сука, хочешь выжить
Ты сегодня до обеда,
Ну, а может быть, и позже.

Дико глазьями вращая,
Охуевший от испуга,
Пионер, поднявшись с пола,
Напаснулся из бутылки
Из-под "Аква Минерале".
Сразу как-то полегчало
И он вспомнил про экзамен,
И про Грецию с Колумбом,
И про Светку Иванову,
И трусы её представил.

Сразу хуй поднялся дыбом,
И затмило юный разум,
Но из состоянья комы
Его вывел смачный пендель
Охуевшего дедули,
Обкурившегося дудок
Прямо там, в железной банке.
Видимо, он был боксёром,
Или знал он джиу-джитсу,
Аль кун-фу, какое, может,
Или был он ветераном
Всех времён, войн и народов,
Потому что моментально
Синяком покрылась жопа.

Волька старому поведал,
Что его счас ждёт экзамен
Географии паскудной,
Ненавистной всем науки
О слонах и черепахах.

И, что, если опоздает,
Не видать ему свиданья
С его милою зазнобой,
Светкой из восьмого класса,
Всем дававшей постоянно.
И что родичи не снимут
Большегрудую блондинку
Из модельного агентства
Без трусов в зелёной майке
С надписью "Мы тоже люди!"

"Ты не ссы, - сказал Хоттабыч, -
Счас всё будет чики-пуки".
Дёрнул он лобковый волос
Своей левою рукою,
А потом ещё с десяток
Волосков своих немытых.

И, каким-то, блять макаром,
Волька оказался в классе,
Прямо, блять, за первой партой,
Где вовсю уж шёл экзамен
По слонам и черепахам
И по древним крокодилам,
По Египту бороздивших.

"Ну-ка, марш к доске, подонок! -
Заорал преподаватель
Географии ебучей, -
Где ты шляешься, мудила?
Счас тебе я кол поставлю!"

Хотел, было, извиниться
За дела свои срамные
Разом побледневший Волька,
Взгляд в паркет угрюмо вперив,
Но Хоттабыч струйку дыма
Запустил ему в ебало.
И заместо извинений
Стал вдруг слышен мат отборный,
В основном преподаватель
Между строк мелькал там часто.

Сам того не сознавая,
Нёс хуйню по всем понятьям,
И послав куда подальше
Препода по черепахам,
Зырил Волька, как на стенках
Распускаются узоры,
Превращаясь в баб прекрасных,
Без трусов с пиздой побритой,
И большущими грудями.

В общем, вштырило конкретно
Пионера удалого,
И не знал он, куда деться
От стыда и от незнанья.

"Ну пиздец! - подумал Волька, -
Ну теперь пиздец конкретный".
Распрощался он навеки
С мыслью о пизде Светланы,
И чуть было не заплакал
Крокодильими слезами
Прямо в классе перед всеми.

"Молодец, садись, пять баллов", -
Вдруг сказал ему учитель,
И вручил ему зачётку
Со своею закорюкой,
Что дрожащею рукою
После бурного застолья
Выводил он долго-долго,
Сильно действуя на нервы
Сам себе, а больше Вольке.

От такого поворота
Пионера затошнило,
И он вылетел галопом
На крыльцо, чтоб проблеваться.
Там уже стоял Хоттабыч,
Копошась в мудях рукою,
И с довольною ухмылкой
Щурил правый глаз на солнце.

Пионер, сложив мозайку
Из вчерашнего обеда
Перед входом своей школы,
Подошёл к нему, шатаясь,
И спросил, как это вышло.

Руку вынув из штанины,
Тот сказал, что он - Хоттабыч,
И, что, мол, он всё умеет,
Даже срать, трусы не снявши,
Потому что джинн могучий,
Засланный сюда евреем -
Древним Мойшей из пустыни,
В назидание наследству,
Чтобы было всё пиздато,
А не то джедаи злые
Всю порвут к хуям планету.

Пионер, ушам не веря,
Что ему так подфартило
С пизданутым старикашкой,
Сразу же решил нажраться,
Как сапожник палитурный,
Долго чистивший ботинки
Целый день и без обеда.

И, схватив дедка подмышку
С криками: "А мне всё похуй!"
Взял такси и укатился
В направлении шалмана.

* * *

Наебенившись в корягу,
Пиздюлей схвативши смачных,
Пионер советский Волька
Медленно шуршал ногами.
По пути орал он песни
Про Америку тупую.
Рядом с ним, чуть-чуть икая,
Ковылял бухой Хоттабыч.

* * *

Во дворе шпана стояла,
Человек примерно двадцать,
С предводителем их Гогой,
Пидорасом от рожденья.
Хоть и был он пионером,
Ненавидел красный галстук,
И всего всегда боялся,
А в особенности тёлок,
Так как раз схватил он в репу
От пьянющей в жопу бабы,
Что поссать хотела сильно,
Но буквально не дождалась
Всего несколько мгновений,
И фекалии с мочою
Бурно хлынули на Гогу,
Охуевшего так сильно,
Что не смог пошевелиться.

Издали заметив Вольку
В новой кожаной куртейке,
Что по случаю зарплаты
Кто-то проебал в шалмане,
Заорал он со всей силы:
"Сексуальные меньшинства!"
Таким образом надеясь
Натравить на них всю шоблу.

Но движеньем резким, точным
Получил в ебло ногою
От товарища по шайке,
Что работал на заводе
Имени царя Давида
Фрезеровщиком кошерным.

Гога пёрнул и свалился
В клумбу чахлую герани,
Что соседка тётя Клава,
Не щадя свой час обеда,
Из помойки поливала,
Ежедневно, в час пятнадцать.

* * *

И пошёл домой наш Волька,
Выбив лампочку в подъезде
В распростёртые объятья
Ёбаной его мамаши.
Там ждала его закуска,
Водки целая бутылка,
И бабища с буферами
Охуенного размера.

Вот такой подарок ценный
Ему сделала мамаша,
Раскрутив соседа Гену
Аж на всю его зарплату,
Так как Гена очень падкий
До мамашек пионеров,
И готов лизать он пизды
Каждый день им раз по восемь.

* * *

Пока Волька кувыркался,
Смело девственность теряя
С пышногрудою блондинкой
Из модельного агентства,
Его друг, старик Хоттабыч,
Подкатил к его мамаше,
Резко сунул ей три палки
И остался на ночлежку.
Сильно спать ему хотелось,
Хоть мамаша возмущалась,
Почему ж всего три раза
Смог присунуть старикашка?
И, достав два самотыка -
В рот один, второй для жопы,
Начала скакать в кровати,
Чтоб прочувствовать оргазмы.

* * *

В общем, как-то потихоньку,
К утру ближе, все заснули.

* * *

Первым делом спозаранку
Поблевал в сортире Волька -
У него болело тело
От вчерашней водки "Флагман".
Но он выебал блондинку,
А затем, попивши соку,
Пизданул ещё сто граммов
Медицинского спиртяги.

Пиздила его мамаша
Каждый день на спиртзаводе
По большой литровой банке.
В назиданье честным людям -
Вот как надо всем работать!
Чтоб пройти через охрану,
Банку ту в пиздень сувала.

Пионер же славный Волька
Дав блондинке пару соток,
Сверху дал ей чаевые
И в ебло на всякий случай,
Чтоб почаще приходила,
Радуя всё их семейство
Имбецилов малолетих
Перед самым Новым Годом.
И пошёл будить мамашу,
Чтоб не сильно расслаблялась.

Но картина, что предстала
Перед взором пионера,
Его несколько смутила
И повергла в тихий ужас:
Самотык засунув в сраку,
Его наглая мамаша
В позе лотоса забывшись,
Очень яростно сосала
Сморщенный хуишко деда,
Чтоб себе его в пиздищу
Бедного, скорей засунуть.

На полу была блевотка
И гандонов восемь пачек.

* * *

Пионер, продравши зенки,
Обнаружил себя спящим
На заблёванном паркете
В луже собственных фекалий,
Где везде кружились мухи.

Рядом с ним валялась банка,
Что нашёл он утром в речке,
А ещё валялась трубка
Ебоната - флотоводца.
Да и стрелка циферблата
Показала ровно полночь,
Спровоцировав кукушку
Прокричать, что всё хуёво
И пора уже стреляться.

Тут весь ужас инцидента
Хлынул в мозг большой струёю,
А другой струёй из жопы,
Смачно, с пеной и со звуком,
Какафония какашек
Пролетела над сервантом,
Аккурат попав в картину,
Что писалась в прошлом веке,
Пьяным мастером Пикассо,
Под портвейном "Три семерки".

Понял пионер наш бравый,
Что проспал он на экзамен,
И теперь пизды получит
От папаши из морфлота
Ломом толстого сеченья,
Педварительно нагретым,
И, скорей всего, по морде.

И от мамки-прошмандовки
Схватит Волька по ебалу
Дуршлагом немытым скользким,
Иль чугунной сковородкой,
Или скалкой деревянной
Будут пиздить по хребтине.

А что в школе теперь будет,
Он и думать-то боялся.

* * *

А МОРАЛЬ ВСЕЙ ЭТОЙ ОДЫ - НЕХУЙ СМЕШИВАТЬ ДВА КАЙФА!