Последнее время Като чертовски не везло, будто сглазили. Она преодолела, словно безрассудно сиганув с пятого этажа, временной барьер своего восемнадцатилетия. Девица полагала, что жизнь сразу изменится: детство провалится в унитаз, а начнется что-то большое, настоящее, взрослое. Увы. В учебных аудиториях ощущала себя серой мышкой, которой злобные преподаватели вот-вот будут делать вивисекцию. В кармане свистело, так как предки не считали теперь нужным тратиться на нее, мол уже взрослая. Постоянно подворачивалась лишь работа промоутера, где платили через раз, да и то после дождичка в четверг. На личном фронте тоже встречались то бананы, то баклажаны, то просто перезрелые огурцы.
Вот недавно в интернете познакомилась с парнем: морда лошадиная, уши квадратные, глаза как вареные яйца. На свидание к нему все-таки пошла, ведь похоть-то в бюстгальтер не спрячешь. Страшилище притащило искательницу приключений на свободный флэт. Они распили бутылку водки, и откуда ни возьмись, появились два дебила, притащившие с собой на инвалидной коляске какого-то сморщенного словно урюк старика. Като, как студентка -медичка, подумала, что придется ставить капельницу. Однако дело развернулось иначе. Трое здоровенных уродов кинулись на девицу, словно жуки-долгоносики на капусту. Не успела она моргнуть глазом, как лежала без трусов и лифчика, а уроды в драку делили между собой подходы к женскому телу. Наконец эротоманы определились и устроили пошлейшую групповуху, за которой наблюдал инвалид в коляске, похрюкивая от удовольствия и почмокивая языком. Закончив свое свинство, пацаны подхватили Като как пушинку, подтащили к старцу. Пришлось отсосать и у него. Троица болтая ею в воздухе, как куклой, направляла тело взад, вперед, как бы помогая и даже участвуя в процессе.
Вырвавшись от извращенцев, Като в возмущении поведала все это закадычнице Машэ. Та спросила: " Почему ж ты не применила дольчаги и опчаги, прямые в челюсть?" " Ты, дура, - ответила Като,- я представляла себя порнозвездой, так что даже в полицию жаловаться не пойду". Самое главное, как оказалось, главарь насильников вскоре стал названивать на мобильник и требовать выкупить запись групповухи, угрожая выложить съемку в интернет. Като обрадовалась, что будет много лайков и придет популярность. Бандит чуть не проглотил трубку и завопил:" За обслуживание надо платить, мы, что бесплатно втроем тебя пилили?". Девушка возмутилась и выбросила симку, как прежнюю жизнь.
Через несколько дней, для успокоения души, Като сняла на улице четырнадцатилетнего акселерата- спортсмена, ростом под два метра. Срочно захотелось интима, а кроме общественного бесплатного клозета, извините, ничего не нашлось. В антисанитарных условиях девушка опять использовала свой оральный инструмент, но тут случилось непредвиденное. Спорт -хорошо, а анаболики - плохо. Рот Като обожгло как крапивой или неразведенным уксусом. Вот это промашка. В ушах звучали слова классика: " Нет повести, печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете".
Машэ долго слушала, а потом заявила: " Хватит, я тебя приведу к настоящему Мачо, моему товарищу". Плэйбой был студентом, музыкантом и вообще длинноволосым красавчиком, да еще владельцем собственной хаты. Правда парень страдал неврастенией и все-время пытался себя порезать или хотя бы уколоть вилкой. В какой-то момент он извернулся и полоснул собственную ногу разбитым хрустальным фужером. Машэ не переносила крови, а потому даже не допив абсент, выскочила как наскипидаренная .
Наступило время медработницы и ее холодного рассудка. Она ловко обработала рану и правильно , как учили, наложила повязку, дала успокоительных и приголубила, словно мать. Мачо понял, что ему именно этого и не хватало в жизни. Он расчувствовался и предложил себя на роль бой-френда. " Вот это подарок, так подарок",- мурлыкала радостная медичка. Отношения сложились мгновенно и закрутились в яростном урагане страсти. Трахаться можно было до опупения и одурения. Привыкшая к случайным связям, Като каталась в настоящем оргазме, о существовании которого раньше и не предполагала. По этому поводу девушка даже свечку в церкви поставила и в Бога поверила окончательно.
Однако черт не дремал и подбросил влюбленным проблему. Однажды исповедуясь в постели, музыкант шепнул своей дорогой: " Ты у меня восьмидесятая и последняя ". Като будто ежа проглотила, вспомнив, что он у нее сорок восьмой, а значит придется срочно догоняться , конечно ради паритета, а не из-за дурацкого разврата.