Иногда на меня нападают разные предметы.  Причина тому довольно банальна - распиздяйство... Два таких случая я помню очень отчётливо.
В первом случае я шлифовал "болгаркой" (или УШМ, кому как нравится)  алюминиевую стойку. На стуле, держась за неё левой рукой. Беда в том, что проволока на корд-щётке сбилась на одну сторону, чем напрочь разбалансировала машинку. Включил я её, уже стоя на стуле одной ногой - в беззащитной и неуравновешенной позе  дурачка-подмастерья. Рука тут же онемела, не получалось даже дотянуться до кнопки. Я просто висел, держась за стойку и изо всех сил сжимал немеющей от вибрации рукой беснующуюся "болгарку"... и смотрел на неё, как кролик на удава. Потом силы кончились, очень быстро кстати - буквально через двадцать секунд. После чего расплывчатый, бешено вращающийся диск медленно повернулся мне в лицо и начал приближаться. Приблизился, к счастью, не в лицо, а в грудь, где молниеносно схватил меня за футболку, сожрал огромный её кусок и, гудя, замотанный в лохмотья, остановился. Самое удивительное, что на груди осталась только маленькая ссадина.  Порадовавшись, что так легко отделался, я сделал музыку погромче, доделал проклятую стойку и засел за сварку. Футболка висела лохмотьями, идти переодеваться как-то лень... На следующий день шкурка на груди тоже повисла лохмотьями. Ультрафиолет, однако. TangstenInertGas...
Во второй раз на меня напала дрель. Я тащил на руках весьма тяжёлую заготовку. Протискиваясь между сварочным столиком, стулом и только что сваренной железной печкой, я немного качнулся и уперся ногой в стул. На стуле, лениво свесив вниз ручку, лежала дрель. Стул откатился назад и ручка уперлась в печку - курок выжался, и эта бешеная тварь напала на меня. Это я потом понял, как чего нажималось и всё такое, а в тот момент просто пророс от удивления. Постоял, пока не нашёл равновесие, потом бросил на столик железо и убрал ногу. Правда, за это время сумасшедшая дрель намотала на сверло половину штанины вместе  с подштанниками, прогрызла их и немного добралась до ноги. Неглубоко, миллиметра на четыре... А, да. Однажды горелка с раскалённым электродом спрыгнула со столика мне на грудь... но вы, конечно, не поверите.
Хотя это нахуй не в тему. Но и на Del я не нажму. Извините.
Это будет записка, блять, регионального представителя.
У меня есть два друга. Они построили вездеход. Заебись. Здесь бы и закончить...
Но нет - мы решили поехать на п-ов Крильон (о. Сахалин), а именно, до славной речки Виндис. Там оставить вездеход и на снежиках искать заброшенную буровую вышку. Звучит прикольно. Запомнился разбитый в хлам на первом же броде Canon с хорошим объективом. Просто вывалился из кабины. Еще детёныш нерпы, лежащий на снегу в конце своего кровавого следа. Беспомощный, но живой. Чайки, расклёвывающие ему очко - от боли он забыл, где море. Запомнился проезд по морю возле непроездного мыса Виндис. Лицо Толика, белое - Толик за рулём. Ехали на вдохе метров триста. Глубина больше метра,  слабый накат, на дне валуны и возможно, железо. Мыс не один автомобиль забрал себе, а раньше и тягачи гусеничные топил... Мы чувствовали, как на крупных волнах Йети слегка так подвсплывал... Порвём колесо или полуось - пиздец всем. Вездеходу (Йети - это его погоняло, продали потом за 240 т.р. потому что без доков), снежикам, генератору, бензопиле, ноутбуку, банке с домашним салатом (спасибо Анечке)... и нам. Забыл сказать. Это было 23.12.12, температура за бортом минус тринадцать по Цельсия. Так что, в самом деле, всё серьёзно. Но застряли только вечером, в снегу и ненадолго, минут на сорок.
План был такой: разгрузиться, привязать к Бурану (да будь он.... ладно, хуй с ним) кусок фанеры с генератором наверху, всякое барахло, включая ноутбук и ехать по следу моего горника. Я еду впереди, кореш корректирует трек на остановках, где надо, я пропиливаюсь.  Сейчас лень идти в машину за навигатором, но по ощущениям, до вышки километров семь, не больше. В первый день мы выдвинулись к вечеру, генератор и ноут брать не стали, хотя мечтали так: сидеть ночью в брошенном вагончике возле печки при электрическом свете и смотреть кино, медленно напиваясь и накуриваясь. Кажется, я хотел показать Толяну "Мертвеца" Джармуша. Не помню, кина с собой было море.
Река. Овраг. Пухляк. Проехать нереально. Вернулись к грузовику, подняли кабину, газовыми горелками разогрели впуск, подсоединили батарейки. Завёлся наш мальчик - выдохнули. Мокрую одежду. Не, не одежду выдохнули.  О чём я... заледеневшую одежду нахуй в кузов. Я пил, кореш не смог. Верите?
Второй день. Раннее утро, сразу после рассвета. Похуй на эту реку, сверху же лёд - с разгона по нему на горнике, если пройдёт, то и на Буране попробуем. С разгона я эффектно вошел прямо в мёрзлую землю под снежной шапкой на обрывистом берегу. Больно, но машина в порядке. Забирались на цепной тали - полтора часа. Для разминки. Переправа, переправа, берег левый, берег правый, лес, овраг, склон, бензопила, пот, бензин, лебёдка, водка. Отчётливо помню, как уже в сумерках пропиливаюсь через нехилый завал - бенза не хватит. Сзади подходит пеший Толя:
- Братан, что ты делаешь?
- К вышке еду, что я делаю, блять?!
- Я её не найду в темноте, поехали обратно.
- Нет, давай лапника нарубим, запалим этот бурелом и переночуем. В вездеходе мы околеем.
У Йети плохо работала печка, у повешенных под потолок штанов за ночь высыхал верх, внизу по-прежнему висел лёд.
Он меня убедил. Буран с обморожением гусениц после штурма ручья бросили под склоном, сели вдвоём на горник  (BRP Summit 800 Power Tech 163") и доехали до оврага. Там пешком километр. Дошли не напрягаясь (шутка) по подмёрзшему следу. Вездеход поражал воображение. Не знаю, о чём он думал, но вид у него был такой: "Ну и нахуй вы сюда пришли?!" У меня сдали нервы, я схватил бензин и начал поджигать какой-то куст - деревьев в округе нету... Там ничего нету. Там море, снег и чахлые кусты.
- Братан, что ты делаешь?
- Греюсь.
- Давай машину греть.
- Я не могу, у меня руки замёрзли, - когда у меня замерзают руки, я паникую. Честно. Прям в огонь могу руки сунуть, на мне перчатки загорались сколько раз (на днях узнал, что это от того, что в шейном отделе остеохондроз или хуй там знает.. но шея тоже болит периодически, так что, точно). А боюсь так, что не могу ничего с собой поделать. Мысли сжимаются в крошечный холодный спазм, вокруг всё исчезает. Это называется паника. Вот я тонул два раза - не страшно, а мороз страшно.
- Ладно, ладно, сейчас. - Спокойствие напарника передаётся мне. Я кидаю газовый баллон в огонь. Да не, не бойтесь, я на пару секунд всего - холодный газ не загорится, его надо греть, на дворе-то минус двадцать, так что если вы забыли засунуть баллон за пазуху, или, например, не имеете бензина и тёплой зажигалки - становитесь на свои тощие обосранные колени и молитесь (с). Разогреваем на огне баллоны, надеваем на них горелки и принимаемся истязать околевшую машину. Машина прекрасна.
- Мне больно, - это голос вездехода. Очень молодой и чистый. Просто я начал клевать носом и подпалил ему патрубок охлаждения. Я не удивляюсь - и не такое слышал, всё нормально. Случайный транс. Я однажды в школьном спортзале на канате кончил, тоже случайно. Вот и транс тоже...  Как бы пограничное состояние сознания. От недецких заёбов случается — слышу мысли железных машин. Кстати,  шуточку про канат использовал в Камеди Клаб Дюша Метёлкин после моего крео!
Ду-ду-ду, р-р-р!!! Он завёлся. Но радоваться пока рано - сегодня холодно, печка начнёт греть минимум через два часа. Залезаем в кабину. Наши тела остыли и мы чувствуем кожей заледеневшие места одежды. Зажигаем газовую печку и лезем к ней как поросята к миске. Через час отогрелись, поставили на магнитоле клипы, поели лапши, пить не смог даже я, так - лизнул грамм пять-десять. Утром в сырой одежде тащимся вперёд... ладно, самому уже надоело. Короче...
А я знаете, как пью? Обычно? Вот прямо сейчас?  Запарился наливать, поэтому просто плеснул изрядно в старую немецкую кружку с нацарапанной надписью HК (одна из моих любимых вещей, еще с универа), и отхлебываю, сколько надо. Запиваю минералкой. Вот так... Один сижу, в жилом помещении шлакоблочного ангара с проваленной крышей. Музыку слушаю. Хреново, если честно, хочется отвлечь вас, камрады, от подобных тяжелых мыслей, поэтому никакой жести. Простой, нелепый, но честный крео ))
Ночью добрались до вышки, оба снежика оставили в лесу. Последние двести метров шли час. Блять, час!  Ночевали в вагончике, конечно, - а то некому было бы сейчас графоманствовать. Смотрели водку, ели дым, слушали галлюцинации. Прикольно в целом. Шутили. Толик съел банку горошка. Потом я суп варил, с морковкой, луком! Спали, раскинув ноги, на спине - очень хорошо. Не то, что в кабине.
К вечеру следующего дня добрались до вездехода. Прилив. На реке вода и снежная каша. Под ней лёд. Буран с забитыми гусеницами уткнулся тупой своей мордой в сугроб и моментально околел. Горник я со страху засадил в склон и перевернул. Как назло, началась метель. Буран протащили тросом прямо через сугроб над обрывом, вместе с куском льда. Пакуемся и пробуем свалить из "Плохого места" (так и переводится Виндис). На склоне садимся. Садимся серьёзно, след потеряли окончательно. Копаем и копаем, - зато тепло). Потом едем, не дыша, в полном молчании. Вверх-вниз, вверх-вниз, чух-чух... прыжками - мосты заблокированы, снега по пояс, он давится до земли, а это очень тяжело для машины. И вдруг перестаём понимать, куда едем и как выбираться. Толик выходит  искать дорогу. А я тупо сижу, туплю, когда холодно. Тело начало остывать, одежда  мокрая насквозь. Я не мог пойти вместе с ним, я сдулся. Сидел в кабине полтора часа. Всё это время гонял в голове одни и те же мысли:
"Если его не будет в течение двух часов, значит, с ним что-то случилось, и мне нужно будет искать его. Глушить вездеход или нет? Солярки часов на шесть-восемь. Если не глушить, а не вернёмся долго, значит, придём в тёплую кабину, но топливо скоро кончится. Если глушить, то придём к промёрзшей машине, и топливо уже не понадобится, не заведём. Глушить или нет?" И вот так по кругу, без остановки, полтора часа. Врагу не пожелаю.
Сверчков видели когда-нибудь? Ползёт по стене такая мразь... производит впечатление умного животного. Убить жалко. Усы такие длинные...
Короче, выехали на берег. Там был такой пиздоворот, что даже для Декабря как-то слишком.
Господи, как тоскливо гудит в проводах ветер... Katatonia, Ambitions.
Постояли на берегу пролива, повтыкали на бешеный накат, выхваченный из темноты светом фар. Жутко. Однако, рядом, в пяти километрах, есть кордон. Решаем ехать туда, не дадут топлива, хоть переночуем. В баке почти пусто. Приехали. Четыре утра, метель - остановились прямо у домика, вездеход высотой как раз с него, ну, чуть пониже, ладно ). А в окне электрический свет и чувак на печке жарит еду! Вы прикиньте, до цивилизации пятьдесят два километра зыбунов, торосов и водорослей, а тут конину жарят на сковороде, ТНТ показывают по телеку! Охуеть и ещё раз охуеть!Постучались, дверь открыл Алик, киргиз-гастарбайтер (даже здесь они). От удивления забыл русский язык, но моргал приветливо. Мы ввалились внутрь с обледенелыми рюкзаками и спальниками и рухнули пить водку.
Кстати, перед упомянутым мысом, ещё 23-го, нам навстречу попались двое всадников. Мы в общем-то, были в курсе, что на кордоне какие-то киргизы живут. И тут Алик нас спрашивает, мол, не видали ли мы двоих на конях, четвёртые сутки нету, звонили утром, говорили, что они выехали. (Там у них тарелка с телефоном - федеральная программа! Единственное место, где он действительно нужен, и там долго не проработал, полгода, пока не забросили. Шляпа, как и все остальные программы, кормушка. Да нет, отвечаем, Алик, там пиздец - какие кони? Повернули твои ребята назад или ночуют по пути, есть там пара мест, где можно спастись.
Через два часа вышел позвонить с Immarsat'а, вроде какие-то фигуры маячат в метели. Точно, два коня, и с них по большому такому тюку - шлёп, на снег. Это они так спешились. Захожу в домик, слегка в шоке, я-то думал, мы крутые...
- Алик, - говорю, - твои приехали! Алик оскалился киргизским боевым оскалом и приветственно прилепил его к стеклу — навстречу, типа, соратникам.
Через пару минут в комнату с веранды ввалились они. Эти герои Крильона. В облаке шебунинского самогона.  Машка и Помидор (для своих — Димон). Машка первая. Высокая, светловолосая девчонка  — под метр восемьдесят, ушастая и длинноногая, длинноносая и похожая на пацана. Пьяная в дым, в ватнике. Она прямо такая, пьяная и мокрая, смогла бы пройти  верхом еще сорок километров по торосам и водорослям. Она пахла морозом, метелью, потом, конём и морскими водорослями. Я врос в стул. Я не знал до этого, что человек, девушка (!) может так пахнуть. Так по-настоящему, без следа косметики. Так по-честному. Брутально и сексуально. Я никогда больше не увижу вблизи такую женщину. Это бывает один раз. Мне немыслимо захотелось потрогать её. Почувствовать на ощупь это женское тело, более сильное, чем мое. Не могу это объяснить до сих пор. И не могу забыть.
- Нерусский, дай сигарету! - она упала на стул, попутно бросив куда-то в угол  фуфайку. Скинула лямки ватных штанов, расстегнула и спустила их ниже колен. По полу стелился морозный воздух из незакрытой двери, от черных теплых колготок струился пар. Она была насквозь мокрой.
Алик, подобострастно улыбаясь, протягивал ей прикуренную ''Приму''. Помидор упал возле входа, сжимая в руках измятую и тертую полторашку с остатками самогонки. Сквозь алкоголь и изнеможение, он все таки насторожился. А Машке было похуй, кто мы такие.
Я понял, вокруг чего идет жизнь в этом поселке-ферме с населением из трёх человек. Увидел Raison d'etre этих двух полудиких мужиков. Я захотел быть третьим. На какое-то мгновение бросить все и остаться здесь.
Убить этих двоих и завладеть их женщиной.
Окунуться в грязь по самые уши.
Не думать о боге.
Трахаться с ней каждую ночь.
Ловить рыбу.
Ездить на конях.
Сидеть на берегу Татарского пролива. Прямо на песке.
Ветер и безысходность.
Быть одним. Сходить с ума.
Спать обнявшись. Расчесывать конские гривы. Каждый день с ней.

Впрочем, хватит. На следующий день нас заправили соляркой, мы уехали, и в шести километрах на подъеме сломали полуось. Три дня мы надеялись подняться на переднем мосту и уехать, ходили ночевать на кордон. По пути замерзали и отчаивались. Хотелось заплакать. Прятались от ветра в обломках корабля, и не было сил снова выйти на ветер. Алкоголь кончился, трафик на спутниковом телефоне тоже, федеральная тарелка сломалась. Через три дня прямо возле вездехода сломался ''Буран'' со слитым в него отовсюду бензином, предпоследняя надежда. Друг ушел пешком по берегу в ночь. Я завел горник. На парах доехал до кордона, где мне случайно нашли масло и бензин.
Последняя надежда.
А я хотел остаться там. Хоть ненадолго.
Мне было нехорошо. Ночью мимо меня проходила Маша. В халате. Я видел ее ноги и немного грудь. Она ходила так для меня. Я уехал на дикой измене, снегоходу хватило одолженного литра масла на пятьдесят километров. Это ровно на обратный путь, как будто кто отмерил. По пути подобрал Толика. Мы приехали глубокой ночью в пос. Шебунино. У Толика там друг, мы ночевали в настоящей квартире, где из крана течет вода, а в розетке почти всегда электричество. Потом нашли полуось, после Нового Года другой друг отвез нас почти до места на своём ГАЗ 66, и мы починились. Потом в феврале мы втроем поехали на кордон на снегоходах. Ночью катались на моем Саммите, и Маша, обняв меня за шею, словно бес, заводила меня: ''..быстрей, быстрей...''  Она была не в себе. Она была рада мне. Удивляюсь, как я ее не покалечил. Нас преследовал Алик с моим вторым другом на его утилитарнике. Он ничего не понимал. Нам не дали побыть одним. На заснеженном берегу. Ночью мы целовались с Машей на веранде. Она была очень пьяная, ее парень спал. От нее жутко пахло сигаретами, мне это нравилось, мне было все равно. Потом я видел их весной. Привез Маше шоколад. В мотоциклетном рюкзаке он превратился в крошево. Дима смотрел на меня как зверь. Маша не смотрела совсем. Потом она уехала оттуда с Аликом. Они сильно пили. Мы все сильно пьем. А я летом поехал в Калининград а потом умер. И никуда больше не вернусь. Потому что это Север. Или район, приравненный к ним. И здесь никогда не подводятся итоги.

И я ничего не придумал. Все правда.
Вездеход — Hino Ranger дизельный 6,7 или 6,4, рама резанная, коробка от ракетовоза ГАЗ-157, карданы самодельные, диски — гибрид ГАЗ-66 и трактора Т-150, резина Т-150, мосты ГАЗ-66, охлаждение самодельное. Предыдущие креативы я писал под ником кальмар. ЖеЛе, а тебе личный привет, если ты еще жив.