Дидье огромен. Бельгиец по имени Дидье добр и огромен. Дни напролет он просиживает в своем  ресторанчике на одной из пномпеньских улиц, наблюдает за посетителями и ест.

Дидье поглощает пищу неторопливо, со вкусом. Толстяк ни на секунду не отрывает  взгляда от  тарелки и сосредоточенно наслаждается каждой порцией аппетитного блюда .

Начинает бельгиец, как и положено, с салата. Светло зеленые листики латука и хрустящие стручки  молодой фасоли  слегка цепляются за  длинные пушистые усы толстяка, и вальяжно исчезают в его ненасытной утробе.

Желтые прокуренные зубы Дидье не спеша перемалывают толстые  стейки,  сочные, чуть треснувшие  сосиски и  нежнейшие, тушеные в сливках языки.

Небольшие заплывшие жиром глазки гурмана безотрывно ласкают  кулинарные композиции из белоснежного пюре, ярко-красного соуса и изумрудно -салатовой зелени.

Хозяин ресторана «Патата»,  обожает французские паштеты и бельгийский  свиной зельц. Когда на его столе появляется ажурная тарелочка со светло-розовым, слегка подрагивающим студнем,  брови Дидье удивленно приподымаются, а большая грушевидная голова любовно  кивает деликатесу.

Дидье давно живет в Камбодже.  Нет в Пномпене француза или бельгийца, который не знает Дидье. На стенах  его ресторана висят плакаты с автографами Депардье, Алена Делона и Мэтта Диллона. Рядом с красочными афишами мэтров кинематографа, по-детски кичливо, красуются  совместные  фотографии известных актеров и папаши Дидье.

В маленьком заведении  в самом центре азиатской столицы готовят самые вкусные в Камбодже гамбургеры. Повара Дидье не разогревают в микроволновке замороженную американскую безвкусицу. Огромными  ножами они рубят свежее базарное  мясо. Мелькают в раскаленном воздухе, ослепительно сверкают на солнце тонкие лезвия мачете. Улыбчивые азиаты виртуозно измельчают свинину и говядину до состояния фарша, добавляют немного специй и обжаривают в кипящем масле увесистые  бифштексы. Смуглолицые кулинары заботливо ваяют, аппетитные,  истекающие мясным соком, унизанные слоями белого лука  и прозрачных  томатных слайсов,  гамбургеры. Бифштексы Дидье огромны, как сам хозяин, а теплые румяные булочки  мягки, как его характер.

Большой, тяжеловесный бельгиец почти не ходит. Но иногда он приподымается из-за своего столика и, опираясь на руку официанта,  пересаживается на огромный стул, установленный у уличного мангала.

Дидье  сосредоточенно смотрит на тлеющие в жаровне угли, по лицу его  стекают частые струйки пота. Хозяин самолично, жарит мясо, для особо приятных ему клиентов.

Пряный запах кари, перца и чеснока льющийся из соседних  кхмерских ресторанов, смешивается с ароматом томящегося на углях австралийского мяса. Хозяин ресторана  ловко переворачивает  коричневато-румяные стейки и легкие  капельки крови ярко вспыхивают в темной жаровне.

Дидье спокоен и нетороплив. Он готовит мясо для своих гостей.

Бегущие на смену официантки, подбегают к хозяину,  щебечут по-птичьи Бон Суар, привычно целуют  небритую, бульдожью щеку, заботливо  поправляют вспотевший ворот льняной сорочки.

Подрабатывающие на кухне студенты выносят к мангалу тарелки с салатом, и  Дидье аккуратно укладывает  на  блюда  готовое мясо.

Скольким кхмерам Дидье дал работу, скольких нуждающихся студентов не оставил без внимания, скольким попавшим в беду соотечественникам помог,  никто толком  не знает.  Но этот огромный, практически неподвижный, тяжело больной человек окружен такой заботой и вниманием,  что я ему немножко завидую.

Дидье огромен. Бельгиец по имени Дидье добр и огромен. Он много ест, мало двигается и не остается равнодушен к чужой беде. Посетители его ресторана приходят именно к Дидье. Поздороваться с хозяином за руку это - честь. Двадцать лет Дидье живет в Камбодже и двадцать лет он кормит  посетителей  вкуснейшими блюдами.

Толстый неуклюжий человек осторожно  переступает с ноги на ногу, бережно несет к  ресторанному столику огромное, подрагивающее на ходу тело,  стряхивает с усов прилипшую веточку петрушки и терпеливо ждет, когда же принесут его новое кушанье.

Я тоже жду. Я смотрю, как довольно шевелятся его брови, как добродушный толстяк  любуется красочно уложенной на тарелке  едой. Я наблюдаю,  как  бельгиец  аккуратно пачкает в шафранном соусе, нанизанное на вилку воздушное  картофельное  пюре…

Я жду и никуда не тороплюсь. Приветствую знакомых завсегдатаев ресторана, здороваюсь с  официантами, улыбаюсь неугомонным хохочущим детям. Не таясь, разглядываю  фривольные парочки престарелых иностранцев и юных деревенских  кхмерок.

Через стеклянную витрину ресторана я вижу безостановочно снующие мотобайки, гордо плывущие лексусы и разукрашенные рекламой  тук-туки. Я отрешенно смотрю на  потных, красных, обгоревших на солнце белых туристов  и улыбчивых, смуглых  зазывал местных харчевен.

Я никуда не спешу. Я сижу у Дидье. Мне нравится этот маленький  ресторан в центре Пномпеня. Я обожаю настоящую, живую еду этого заведения,  наслаждаюсь атмосферой  радости и покоя царящей здесь.  Я люблю Дидье, огромного доброго мудрого бельгийца, который учит меня примирению с Азией.