Чиркнула спичка, на секунду осветив очертания избы. Пожилой мужчина ясно и сознательно улыбнулся, показав во всей красе свои чёрные слегка подбитые сединой усы, и проговорил что-то очень тихо… Достав из кармана свечной огарок, зажёг его и сел рядом с Леркой на лавку возле печи. Лерка была свежа как в шестнадцать лет, всё в ней было прелестно! Из окна повеяло запахом мягкого свежескошенного сена и дёгтем. Пожилой мужчина (его звали Алексей Владимирович) нередко даже и в простом разговоре терял слова, а иногда и зная нужно слово, не мог разобрать его значение. «Как по пизде ладошкой, как по пизде ладошкой», - всё время повторял он шёпотом и гладил её правую коленку словно кошку… Лерка зажмурила глаза, сердце замерло. Казалось – наступила бесконечность… Где-то через полминуты Алексей Владимирович пустил из заднего отверстия лёгкую мелкую дробь, испробовав таким образом свои возможности, он начал забористо пердеть!

Жизнь устроена так дьявольски, что не умея ненавидеть, невозможно искренне любить, - подумала про себя Лерка. Но рассмотрев всесторонне своё положение в роли жены, она рассмеялась диким смехом. Необходимо было принять срочное решение, а приняв его, незамедлительно осуществить. Алексей Владимирович встал с лавочки, и слегка прихрамывая зашагал в сени, он продолжал пердеть и запел какую-то песенку… Войдя в сени, он постоял немного, вслушиваясь в темноту, и вновь улыбнувшись, запел ещё громче. Лерка взяла в избе со стола нож. Алексей Владимирович уже вышел из сеней на террасу, а затем спустился на две ступеньки с крыльца, оглядел свой двор. За оградой мелькнули гипсовые статуи и голубые вагоны, а могло и померещиться… В районе речки затарахтел трактор, заглушив всё пение. Лерка положила нож на стол, потом обратно схватила его и резко выбежала из избы. Алексей Владимирович услышал её приближение и проклиная свою судьбу, обратился в бег и от испуга взгромоздился на ель. Лерка ласково обнажила грудь и предложила спуститься вниз, маня его указательным пальчиком. Облизываясь Алексей Владимирович отверг её предложение и полез выше на самый верх, до тех пор, пока не добрался до самой макушки. Вместо ожидаемой знакомой деревни с берёзовой рощицей на окраине и старенькой церковью на правом берегу, он увидел совершенно другие, незнакомые места. Ему захотелось кричать, что было сил, но вместо слов - изо рта выходило глухое клокотание. Он ожидал чего угодно, только не это! Кроме шуток, неужели вам правда нравится читать данный текст? Ну, только честно. Предлагаю закрыть напечатанное и никогда больше не вспоминать об этом произведении. А тем временем Алексей Владимирович захрипел и смачно присвистнул! Хрустнула ветка, закружилась голова! Санитаров из психиатрической больницы, соседи по коммунальной квартире, вызвали уже под утро, когда пенсионеру Владимирочу (так они его называли по-соседски) стало совсем худо. Он лежал на кухонном полу со спущенными штанами и бился в конвульсиях. На подбородке его мотались слюни.  В одной руке он держал столовый нож, а другой теребил свой бледный член. Рядом на столе стояла початая бутылка водки «Синий шмель» и банка солёных огурцов. Санитары вошли на кухню, Алексей зашвырнул в них неудачно ножом, разорвал на груди тельняшку, на глазах его набухли слёзы, он запричитал: «Даю вам честное офицерское! Это не то, что вы могли подумать. Не опозорим отечество, граждане!». Моргнув, две слезинки скатились по его щекам. А по левой ляжке потекла тёплая коричневая жижа. Ему стало страшно и жутко. «Эх, Лерка. Тебя ещё ебать и ебать» - прошептал Алексей и отключился.