Раньше с моего балкона была видна вся Москва. Наведя невзъебенную магнифицирующую трубу, я сверял свое славное время, исходя из прозрачности атмосферы, то по кремлевским курантам, то по улисс-бля-надино-патекофиллипу Путина. Веселое пьянство и прекрасные подруги сделали то время незабываемо счастливым. Беспокойными ночами, потягивая на балконе белое сухое, или побухивая белую мокрую, я наблюдал сквозь растворяющийся дым сигареты, как в центре мегаполиса, начал бесстыдно вставать первый огромный хуй Москва-Сити. Подсвеченный цирковыми огнями двадцати восьми салютов, он медленно, но неуклонно, эрегировал ввысь, грозясь выебать небо. Небо отвечало взаимностью и возбуждалось. Тогда, в особо тайный час перед рассветом, из глубин Космоса в центр башни снисходил луч, цвета Резервного Фонда, и толщиной в ногу КлЯчко. Оргазм Космоса и большого бизнеса приводил к дрожанию земель, из башни сыпались искры, но все кончалось хорошо, и утихало, со звуком серебряного дождя. Однажды, в один из провидческих запоев, Господь даровал мне на время рентгеновский взгляд. Вперившись сквозь монолиты, я вдруг узрел, как в бездонные подвалы мегаоффиссофф, с зеленым лучом снисходили долларовые массы.
…Мой друг, художник- дауншифтер Коля словил первую белку, и к нему зачастили плонетяне. Среди многих откровений, они поведали ему в том числе и то, что Чубайс подписал своей рыжей гемолимфой контракт с немыслимыми мыслящими сорокасеминожками с планеты Шелоп. Шелупяне обещали ему неограниченные долларовые транши, в виде эякуляций долларовыми же массами. Взамен просили немного,- «…к периоду окончания строительства колбасообрабатывающего мясокомбината на планете Церера, обеспечить долларовую массу биомассой в стехиометрических пропорциях, в сроки оговоренные контрактом…».
Белка у Николая вскоре ускакала обратно в лес, и он даже нанес ей пару эффективных ответных визитов, а смутные размышления о контракте рыжего продолжали посещать меня часто и нередко. Что- то подсказывало, что это правда, и более того, я даже вроде как сам наблюдал подобные транши воочию, но вот не мог все никак вспомнить, где и как. Видать шелупяне коданули меня тоже, сильно как- то.
...Главный менеджер Кирилл оставил свой « Ауди» дома. Сегодня, в этот радостный летний день - день рождения Чубайса, Дума ввела новый праздник- Межгалактический День Бизнеса. Все офисные работники Москва - Сити должны были немедленно собраться на мегакорпоратив, который, как обещали, не забудет никто. Обещали, так же, море текилы и небесные наслаждения с неожиданным исходом…
В метро «Бизнес- центр» он встретил свою любовницу, эйч-ар менеджера Лену, из соседней башни «Сатурн». Она была накрашена и возбуждена.
- Что, за небесными наслаждениями?- спросил Кирилл, словно пароль.
-Да, с неожиданным исходом,- как отзыв ответила Лена. Говорят, что надо готовить печень, и все должны гулять до рассвета, ведь покинуть корпоратив- это как- то не камильфо. То будет личным оскорблением Чубайса и всего галактического бизнеса. Так что небесные наслаждения будут с нами всю ночь…
-Что ж, встретимся ночью, на небесах, ответил Кирилл.
Поднимаясь на восемьдесят шестой этаж, до него дошел странный подтекст своей шутки про небеса... И с чем ее, кстати, готовят, не к стати подумал он, эту печень...
Я, наконец, выпер мутного кагебэшника, которому в свое время по пьяни сдал свою квартиру. Словно жена, проданная в бордель за долги, она была обиженна, помята, но рада моему возвращению. Я купил много напитков, и вышел на любимый балкон. Глянцево поблескивала Москва - река. По ней плыли баржи с кусками ракетоносителей, доставляемых с завода имени Хруничева на Казахский Космодром Байконур. Виды на Кремль уже застроили илитными- жилкомплексами- для- биснесменов, но Москва-Сити был виден все так же четко. Тот самый первый хуй, который встал над городом первым, был уже почти не заметен в толпе окружающих новоотросших гиперфаллосов. И вообще , после второго стакана, зрелище стало напоминать мне космодром, с дюжиной инопланетных кораблей на старте.
Задремав на балконе после выпитого, я вдруг внезапно проснулся от гула и вибрации. Еще не осознав себя до конца, рефлекторно залудил стакан и закурил. Открыв глаза, я охуел от увиденного. Из башен небоебов в сратосферу били молнии, цвета докторской колбасы, пар и сияние окутал цоколи, свечение становилось все мощнее, а гул невзъебеннее. Тут комплекс скребонебов приподнялся над землей, и с тугим хлопком ушел в небо. Ебтвоюмать!- закричал, я,- шелупяне, Чубайвасзаногу! В испуге залил винтом пол-бутылки коньяка, и вырубился без чувств… Мне явился Чубайс, скакавший по космосу на палке ливерной колбасы.
«Ластфанденго!»,- объявил диджей, и ёбнулся под пульт. Кирилл и Лена топтались по танцполу, крепко обняв друг друга, чтобы не потерять равновесие. Текила, и в правду, была какая-то странная. Говорили, что она размягчает мозги, но это нужно для технологического процесса. Кругом все плыло, качалось. Потом задрожало, и пол сильно ударил по ногам. Тела Кирилла и Лены стремительно встретились с землей, хотя, на самом деле, они с ней прощались. Вселенная слилась в точку. Наверное, я неправильно готовил свою печень, мелькнула у Кирилла последняя мысль…
Сорокасеминогие технологи нового мясокомбината на Церере примерно знали, как ее правильно готовить. Ну а про мозги, они наверняка, точно знали абсолютно все.