Степан Николаевичу, пятидесятилетнему преподавателю консерватории и лауреату нескольких премий было плохо. Даже хуево. Полтора часа назад он зашел в этот подъезд, непринужденно напевая фривольную пьеску Дебюсси. Он шел с цветами, огромной коробкой шоколадных конфет, и небольшой коробочкой, содержимым которой была передаваемая из поколение в поколение семейная реликвия - обручальное кольцо. В свои пятьдесят лет он выглядел прекрасно. Те немногие зубы, все-таки подпорченные этим почтенным возрастом, были обработаны лучшими немецкими стоматологами. Строгий костюм с бабочкой был приобретен в Париже за высокую даже для именитого музыканта цену. Он источал изысканный аромат строгих английских мужских духов. В ботинках, если бы не погас внезапно свет, можно было бы увидеть отражение его благородного, породистого лица.

Он шел к той, которую за эти 30 лет сумел добиться только один раз. К той, которая так внезапно дала свое согласие на брак. К той, которую он любил и добивался всю жизнь.
И тут такая неприятность. Не успел Степан Николаевич вместе со своей случайной попутчицей подняться до третьего этажа, как лифт остановился. Встал по причине отключения электроэнергии.

Все эти полтора часа Степан Николаевич был вынужден вдыхать дикий аромат своей попутчицы, одетой в безвкусную, яркую и мешковатую одежду, девочки-подростка c крашенными в желтый цвет волосами. Это был убийственный для его ноздрей запах: пивной перегар соперничал с табачным, сквозь запах вульгарной дешевой парфюмерии утонченное обоняние Степана Николаевича улавливало запах пота малолетней самки, и страшно подумать запах пизды.

Именитому музыканту было хуево.

Как только лифт встал, малолетняя особа выразилась самым грязным образом и обрушила свой кулачок на стену лифта. Дальше лауреат нескольких премий услышал несколько интимных и небезинтерсных подробностей о работниках жилконторы, подруге Свете, и каком-то хуесосе Валере.

Периодически дама закуривала. Тогда узкое, размером, приближающееся к гробу помещение лифта, заполнялось едким дымом. Попытка пресечь такое безобразие закончилась для Степана плачевно:

-Слышь, ты, пидар старый! Если будешь пиздеть, я начну кричать. Хуй потом отмажешься, что ко мне не лез меня насиловать, бля! А еще я те с ноги вмажу по мудям твоим морщинистым, импотент очкастый! Будешь, пиздеть?!
-Нет, - вяло промямлил Стеапан Никоаевич.
-Миньет!

Но это было еще далеко не все. Незнакомка включила плеер. Из наушников послышались скрипы и ритмичные удары. Чей-то искаженный дешевыми наушниками голос визжал: "Крошка моя, я по тебе скучаю!" Юная леди ему вторила истеричным голосом. Слух у нее разумеется отсутствовал.

Степан Николаевич почувствовал, что наступает пиздец.

"Слышь, дядя, че так дышишь тяжело? Че молчишь-то? Слышь, чего скажу, тема такая, мне бабки нужны, а ты я смотрю богатый перец. Дашь немного, а я тебе приятное сделаю!", - маленькая женская ручка потянулась к Степану Николаевичу в штаны, -500 сеанс, идет?
-Нет, не идет - тока и смог промямлить бедный музыкант.
-Ты че, педик, что ли?
-Нет, но я так не могу
-Бля, дядя. Ты охуел! Как совсем не могу? Ты че импотнет или голубенький? Если голубенький то все нормально, и не таких пидаров возбуждала. Если импотент, можешь меня за сиську помять. А если буш выебыватся, заору. А у меня парень - мент. Не отмажешься потом. У параши тебя будут наклонять. Понял. Миньет лучше, чем хуй в жопе!

Музыкант потянулся за бумажником. Наугад в темноте он достал две купюры. Блеснуло пламя зажигалки.
-Ух ты, сто гринов! Какой покладистый мальчик! Давай я тебя в лучшем виде обслужу.

Деваха прильнула совсем близко к лицу Степана Николаевича. От отвратительного запаха ему захотелось блевать. Пока он справлялся со своим организмом ловкие девичьи ручки расстегнули и спустили с него штаны на зассаный пол лифта.

……..…..
- Ты когда кончать будешь, дядя?
- Скоро! Продолжай!
- Ну, ты меня тока предупреди. Я сегодня час целый красилась, и не хотела бы, чтобы твоя старческий сперма мне все размазала, а глотать твой клейстер я не буду принципиально.
…………

- Додрачивай, додрачивай!
- Я те че, дрочерша что ли!? Сам додрачивай!
………

Через полчаса свет зажегся и лифт поехал. Степан Николаевич не заметил, что его попутчица вышла на том же этаже. Как зомби, он позвонил в дверь.

- Ой, Степа! У нас свет отключили! Я как вижу, что ты опаздываешь, так и сердцем почуяла, что ты в лифте застрял! Не дом, а черт знает что! Ты совсем я смотрю не форме. Что-то случилось? Ой! Оксик! Тебя-то я не сразу заметила. Ты где столько шлялась!? Кстати познакомься, это твой папа. Степа - это Оксана. Оксана - это Степан Николаевич…

Хоронили лауреата нескольких премий, талантливого музыканта и знаменитого преподавателя Степана Николаевича через 9 дней. Прибывших на похороны родственников, коллег и официальных лиц несколько удивляло и оскорбляло присутствие на церемонии размалеванной, вульгарной малолетней девицы, которая неподобающим случаю образом улыбалась.

А улыбаться Оксане было чему: После того как старый хрыч повалился в обморок, крепко пизданувшись головой об бетонный пол, а матушка ринулась за "Cкорой", Оксана не теряя времени вынула заветный бумажник. Хули, шестьсот баксов больше чем сто…