http://udaff.com/read/creo/124431/

Есть такой зашарканный  дыр образ - крыса, загнанная в угол. Нельзя загонять крысу в угол - иначе у нее останется только один выход, развернуться и бросится на вас. Крысы отчаянно живучи.

Вот именно такой загнанной в угол крысой  чувствовал себя сегодня я.

С одной стороны был отрядник с пыльным прядильным цехом, с другой Сагит с его сраным ужином и шеф-поваром Рустамом. И самое подлое во всей ситуации - в мертвый угол я загнал себя сам.

Из нескольких уроков айкидо, которые нам с Баевым успел преподать Сэнсэй я урвал истину - мудрость бойца, это вовремя отступить на шаг назад, и дать атакующим противникам столкнуться лбами. Но как это проделать на практике, Сэнсэй научить не успел - я свинтил из сектора в первый барак.

Поэтому сейчас приходилось действовать по инструкции, выменянной на обещание подкармливать заточенного в башне экс-сильвестра столовой - Валерчика.

Почему люди думают, что в Ташкенте тепло даже зимой? Это так же далеко от истины, как курорты на побережье Сахалина. Зима в Ташкенте промозглая до костей. Мерзкая влажность уничтожает саму суть понятия - одеться по погоде.

Одетый не по погоде, я  - вот уже сорок минут сижу в глубокой засаде. Засада - словечко то какое - будто я охочусь кому бы засадить.
Хм, может быть это и так. Хотя на самом деле я пока засадил себе сам - свернув тонкую шею в поршень промышленной мясорубки из каморки мясничего, я пасу “варочный цех” .

Мой перископ это малюсенькая, скользкая и подслеповатая отдушина под самой крышей. Неудобная поза -полбеды, настоящая беда это паскудная, стремящаяся внутрь костного мозга холодрыга.

Зато отсюда изумительно видно огромный котел, главный котел Зангиоты, в котором скоро забулькает баланда завтрашнего дня.
Поварята шуршат вокруг котла, как черти в аду.

Сначала, они открывают пожарный кран, вделанный тут же, в стену над священным котлом. Котел такой огромный, что даже этому ниагарскому напору требуется время, чтобы его наполнить. Если хотите узнать, что такое время - свинтите-ка набок башку и уткнитесь носом на холоде в осклизлую сетку столовской отдушины. Время относительно.

Когда котел полон главным компонентом баланды - водой - почти до краев, на сцене появляется сам зангиотинский мясничий.

Мясничий знает, что в лагере уже объявили отбой. Менты рассосались по домам, а дежурные, приняв по двести, звонко колошматят костями по инкрустированным в фартовом стиле нардам.

Поэтому мясничий всея Зангиоты обрядился в вольный тренировочный костюм. Понятно, это не белоснежная пума Рустама, это скорее какая-та заглохшая в море акульей конкуренции советская модель ташкентской фабрики “Малика”.

Поразительно, как меняет человека костюм - теперь мясничий, с его изуверскими чертами лица и глазами навыкате здорово смахивает на штатного врача немецкой сборной по футболу.

Врач  в центре внимания всего стадиона - он толкает тележку с медицинской дребеденью к катающемуся в смертельной агонии игроку. Футбол жестокий спорт - если судить по тому как страдают упавшие на поле игроки - будто им на ногу наступил не другой игрок, а стальная гусеница американского танка Эбрамс.

Между тем мясничий, обратив взор к небу, что-то пафосно бормочет. Мне неслышно, но подозреваю это стандартный “бисмиляху-рахманур-рахим”.

Потом он аккуратно, будто покойника в могилу, опускает в воду куски расчлененной, забитой  еще в доисторические советские времена плоти какого-то несчастного животного.

Когда поверхность водной глади приходит в полный покой, врач немецкой сборной по футболу приоткрывает другой кран - подающий под котел газ, и уматывает с поля вместе со своей тележкой.
Мясничий даже вроде мурлыкает что-то себе под нос. Подозреваю, это сюита из оперы Шикльгрубера “Ганзель и Гретель”.

А вот интересно - за что посадили этого мясничего? Одного пристального взгляда на его рожу и ручищи достаточно - это же знаменитый мингбулакский маньяк, узбекская версия зодиака и чикатилы, гроза окрестных кишлаков. Его визитной карточкой был илик, вытапливаемый из надпочечников жертвы. В своей речи на суде , мясничий сравнивал это вычурное хобби с работой труженицы пчелы, собирающей нектар. Кроме беспрецедентного количества илика, работники прокуратуры обнаружили также и маленькую пасеку с заморенными насмерть пчелами.

Илик? Ах да - вы же, о заносчивые жители имперской метрополии и не знаете что такое илик!

Илик - это жир, собирающийся  внутри каждого млекопитающего, включая самого агрессивного представителя этого класса - человека обыкновенного.  Илик - это то что вываривается на поверхность супа, если туда бросить сахарные, мозговые косточки - мечту любого кобеля.

Вот как раз сейчас - по мере закипания благословенного мясничим центрального казана Зангиоты, илик начинает медленно и торжественно генерироваться на зеркальной поверхности.
Илика становится все больше и больше - расчлененка мясничего довольно навариста. И эта завтрашняя зангиотинская баланда была бы необычайно питательна если бы не вмешательство двух поварят. 

Поварята, как два микимауса, неожиданно возникают из разных углов варочного цеха и набрасываются на священное варево как заправские ниндзя. Один микимаус держит в руках десятилитровый казанчик, а второй с гигантским черпаком, как рыбак с дорогим спинингом, собирает илик с поверхности. Вся операция занимает у ловкачей минуты три.

Да, Валерчик прав - накрыть шустрых ловцов илика с первого раза невозможно. Нужно чтобы кто-то пас в отдушину и в нужный момент подал сигнал напарнику у входа варочный - “огонь”!

Тогда напарник ворвался бы в коридор и уработал микимаусов с горяченьким иликом в руках. Тут главное, чтобы кипящим жиром не хуйнули в рожу самому оперативнику. Блиц-операция “илик” требует тщательного планирования.  Не сегодня. Это на факультатив.

А сегодня, если все пойдет по плану, мы жестко опустим врача немецкой футбольной сборной.

***

График мясничего это важная оперативная информация авансом переданная мне Валерчиком. Мясничий следует графику аккуратно, как и положено немцу. Ровно через час кипения, мингбулакский чикатила снова подкатывает к котлу свой тележанс и, вооружившись дырявым черпаком методично отлавливает несколько крупных кусманов уварившегося мяса.

“Потом этот пропидор пойдет пить чай минут эдак на сорок. Резать мясо холодным куда ловчее. Тут ты и вступаешь в игру.”

Так и вышло. Мясничий отгрузил фрагменты туши в свою каморку, и закрыв дверь в прозекторскую огромным амбарным замком, отчалил пить чай с парвардой и слушать последние кухонные сплетни.

Я кубарем скатился с мусорного бака, служившего мне пьедесталом, и рванул  к воротам в картофельный дворик. Если вы бывали в Зангиоте, то должны помнить - они как раз напротив ворот в первый сектор, где моего сигнала должна ожидать одна сладкая оторва - Рамиля.

Я стал махать ей двумя руками, подавая сигнал, но подружка так погрузилась в свою гребаную Бхагават-Гиту, что вся дорогостоящая операция “мясничий” оказалась на грани срыва. Я уже готов был помчаться через плац к воротам первого и сказать ей все что обычно говорят в таких мерзких случаях.

К счастью, наконец, Рамилька встрепенулась, бросила свой цветастый талмуд на асфальт, и оглянувшись по сторонам - “где менты” - рванула к столовой.

Я же направился к скорбной келье мясничего и быстро выкрутил отверткой шурупы  петель замка. Можно повесить на дверь замок любого размера. Но если  замок висит на петлях ввинченных в деревянный косяк дверей - вы идиот.
Впрочем, я итак никогда особо не переоценивал уровень интеллекта липового врача немецкой сборной из Мингбулака.

Татарочка мне нужна была для того, чтобы завинтить петли обратно, когда я, помолившись, загашусь в каморке сам.

Целую бесконечность с ужасом слушал как же непростительно долго она пытается восстановить статус кво, ежесекундно роняя то отвертку, то шурупы, то замок  на кафельный пол гулкого коридора.

Будучи почти уверенным, что сейчас нас с ней обязательно накроет ударный отряд поварят-нинзей, я уже мысленно рисовал жуткие картины вселенского запала, когда за дверью, наконец, стихло.

Я немного расслабился и тут в нос ударил ароматный пар  горячего мяса. Эффект от запаха вареного мяса в маленьком закрытом помещении похож на эффект от понюшки кокаина - революция.
Чем дольше вы до этого не ели мяса - тем сильнее. Я сразу понял почему у всех поварят так лоснятся рожи. Это ведь даже пожирать не надо - достаточно регулярно вдыхать и выдыхать. От неожиданного сильного поросячьего прихода я сполз по стене и сел прямо на пол сумрачной прозекторской мясничего.

В углу стоял чурбак баобабообразного дерева, выкрашенный в ярко красный цвет - лобное место. Для довершения картины, не хватало только вогнанного в чурбак топора. Но топор, а также набор ножей, похожий на комплект метателя из цирка шапито - это не самый распространенный предмет в мужской колонии строгого режима. Плохо гармонирует с переизбытком тестостерона - природного учителя по обращению с холодным оружием.

Поэтому мясничий хранил свой самурайский набор в чемодане под замком, который в свою очередь запирался в сейф в бункере шефа.

Скоро этот суровый человек допьет чай и, получив под подпись орудия своего кровавого ремесла, припрется сюда и будет до самого утра нарезать мясо на несколько тысяч кусочков - мужиковскую пайку.

Самое время исчезнуть под его рабочим столом. “Ты, коротыш, - легко там устроишься, мне вот Шкура пришлось туда пристраивать в свое время” - научал Валерчик.

Только я скукожился, прижав коленки  к груди в темном углу под разделочным столом - лязгнул замок и я услышал бодрый баритональный тенорок мясничего, доводящего до вокального совершенства тот же отрывок из Ганзель и Гретель.

Потом нам моей головой отомкнулся чемодан с колющим и режущим, что-то звизгануло пару раз по точилу, и врач немецкой сборной приступил к разделке плоти.

Довольно быстро, гораздо быстрей, чем я планировал у меня онемела левая коленка. Мерзкие парализующие колючки переползли через весь пах и тут же принялись за правую коленку.

Вскоре я уже ничего не чувствовал ниже пояса. Захотелось чихнуть и где-то внутри появилась уверенность - стоит мне это сделать и я немедленно перну.
Совсем уже готовый вытянуть на свет ноги и сдаться на милость мингбулакского маньяка, как свершилось то, что предсказывал в своей инструкции Валерчик.

Мясничий открысил довольно увесистый кусок - килограммов на пять, обернул в тряпицу и швырнул под стол - прямо в меня.

Операция вошла в финальную - самую рискованную стадию. Я сгруппировался, насколько позволяли превратившиеся в протезы ноги и бросился из под стола прочь. По-молодости малый рост сильно портил мне жизнь - казалось, что самочки из-за этого не обращают на меня внимания.
В том поединке со злыми чарами мясного маньяка, я впервые оценил неоспоримые удобства маленького роста.

Прижав мясо к груди, как голкипер мяч, я прорвался прямо между ног у моментально переставшего упражняться в сольфеджио мясничего, и рванул к выходу.

В такие моменты хорошо слышно как в голове бьется сердце. Если вы любите иногда встряхнуть себя американскими горками - я скажу вам так - хуйня эти ваши американские горки.

Коридор столовой стал узким и длинным, как ров перед старинным замком. Я помчался к спасительному бункеру Рустама по самому дну этого рва.

Мясничий среагировал на мой маневр гораздо быстрее, чем я надеялся. Он отставал от меня всего лишь на пару шагов.

Правда, теперь мясничий уже не пел, а задыхаясь, в деталях описывал, что он проделает с моей матерью и сестрами, когда, наконец настигнет. 
Надобно тут вам, искушенным лингвистам, заметить - нет в мире языка с более детальным дискурсом по поводу возможных извращений с матерью вашей сестры, чем узбекский.

Кстати я еще раз оценил профессионализм плана Валерчика - рвани я с запальным мясом в сторону штаба, кухонная челядь подняла бы гвалт с последующим уличением меня в краже. Бежать к же Рустаму, во внутрь столовой было блестящим решением.
Жаль только дверь в бункер шефа оказалась закрытой.

Мясничий летел на меня, как бык вырвавшийся с корриды. Вместо рогов в руках быка была ужасающего вида пика с перемотанной изолентой ручкой.

С тоской я прижался спиной к двери и подумал - совсем не факт, что он сейчас контролирует состояние аффекта и не пригвоздит меня к дверям шефовских покоев в самое ближайшее время. Интересно вот  все же - за что посадили мясничего? В смертельной агонии я заколотил по двери всем своим телом.

В бункере шефа, очевидно гуляли сквозняки, потому что он был облачен в пижамку и вязаную лыжную шапочку с надписью “Бинокор”.

- Эргаш, нима болди? - сонный шеф обратился не ко мне, а к мясничему.

Окончательно прокиснув  и потеряв контроль над ногами, я грохнулся на пол перед Рустамом, протягивая ему куль с мясом:

- Что это, Рустам-акя?

По лицу шефа было легко определить, что Рустам недоволен ночным вторжением да еще и по такому неприятному поводу. Он подошел к мясничему и ударил его по щеке мягкой царственной ладошкой:

- Канакадур неугомонный адам сан, а, Эргаш?

И мне:

- Спасибо, я сам разберусь. Можешь возвращаться на пост.

Я шел обратно и наслаждался кипящим внутри адреналином. Проходя через варочный цех я отметил, как поварята одновременно забрасывают в котел и рисовую сечку, и картошку, и капусту.

Если бы все было, как говорят блатные “по уму” - именно тут должен был днем и ночью сидеть смотрящий и не позволять воровать с супа навар, мясо, и забрасывать продукты так будто готовишь силос для скота. Этот склизлый запах сильно разваренного риса с капустой знает и ненавидит всякий совершивший зазоборный трип.

С видом победителя я просигналил татарке на воротах первого и залег в Валеркино кресло.

Но перерыв был коротким. Вскоре в будку приперся поваренок и сказал, что меня ожидает сам шеф.

В картофельном дворике уже находились все поварята ночной смены, мясничий и Рустам в своем идиотском ночном колпаке.
В руках Рустама была гигантская деревянная мешалка для главного котла.
Мешалка была изящно выполнена в форме весла для спасательной шлюпки.

Мясничий уперся руками в забор, приняв довольно однозначную мазохистскую позу. Поплев на ладони, шеф вдарил ему веслом по булкам.

Мясничий не издал ни единого звука, только задышал на октаву выше. Задышало и маленькое стадо окружающих место экзекуции поварят.

Не нужно быть фрейдистом, чтобы оценить всю глубокую сексуальность сцены. Каждый удар веслом по круглой заднице мясничего все больше распалял Рустама и означал : “не забывайте кто вас тут ебет и кормит”.

Вдарив врача вражеской сборной разов пятнадцать, Рустам остановился, что отдышаться и, обняв весло, повернулся ко мне:

- Ну что? Теперь ты доволен?

И вся кухонная челядь, включая мясничего, лицо которого стало багровым, глянула на меня с немым вопросом:

- Ну что? Ты доволен?

От такого пристального внимания я съежился.

- Дада - дада, конечно доволен! Что вы? Мне знаете … Но главное, главное, чтобы Сагит был доволен…

Рустам протянул весло одному из поварят и сказал

- Идите работать

***

Из военной хроники

13 ноября талибы без боя оставили Кабул, находившийся под их властью с 1996 года.

Несколько дней спустя они контролировали лишь южную часть Афганистана, и город Кундуз на севере. Осада Кундуза продолжалась с 16 по 25 ноября и завершилась капитуляцией удерживавших город сил Талибана.

Пленные были помещены в старинную крепость Калайи-Джанги, где, однако, подняли мятеж, который был подавлен Северным Альянсом при поддержке американских спецподразделений и авиации лишь через неделю.
Из числа восставших выжили несколько десятков человек.

В ходе боёв в Калайи-Джанги военные силы США понесли первую подтверждённую потерю от действий противника — погиб сотрудник ЦРУ Джонни «Майк» Спэнн.

К концу ноября под контролем талибов оставался только один крупный город — Кандагар, колыбель движения Талибан. Здесь находился и лидер движения мулла Омар.

продолжение следует