«Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе
самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым,
ттому нечисто».
Послание к Римлянам святого апостола Павла. Глава 14.14.

По пути в Ничто из Ничего,
вечно одинокий, блудный атом,
я к кресту народа моего
пригвожден каленым русским матом.

*  *  *
Ну чё крутить – скажу как на духу,
мораль у нас тупа и деспотична:
как – на латыни можно слово «хуй»,
а по-расейски «пенис» – неприлично?

Окоротить меня хотят уздой,
и батогами обработать спину,
за то что, по-отечески, пиздой
зову всё ту же римскую вагину.

Мне невдомек – минутку, господа,
об чём базар, давайте разбираться:
а что, вагина – это  не пизда?
А раз пизда, чего базлаем, братцы?

Кому мешал Великий Русский Мат,
с хуя ль его третировать законом?
По мне, таки словечко «депутат»
куда похабней «хуя» и «гандона».

Похоже, я не смыслю, идиот,
в чудном законотворческом процессе.
Коррупция не барин, подождет,
родной язык – во поле для репрессий!

А может быть, допрежь как прессовать,
разочек оглянуться на себя-то?
Приличный хуй не вздумал бы вставать,
прознай, что зачинает депутата.

И вот еще, не въеду я никак,
накой чужую речь суют в пример нам.
Всё то, что по-ненашенски – ништяк,
а по-родному – стыдно, гнусно, скверно.

Пускай корят мой непотребный слог,
не вижу я причины извиняться.
Того, что Апулей латынский мог,
и славянину нехрена стесняться.

Я не стесняюсь собственных корней,
я не стесняюсь языка живого,
и на одре согреет душу мне
ядреное забористое Слово!


Стишок сей был некогда придуман экспромтом, как ответ на рифмованные упреки в «сквернословии». Собственно, это не стихотворение, а скорей эмоциональный выплеск, не судите шибко строго, еже писах - писах.