Суровая осень властно вступала в свои права, грубо сметая всё, что осталось от ласкового жаркого лета.
Сморщенные желто-красные листья, которые ещё недели три назад были ярко-зелеными и упруго трепетали на теплом ветерке, сейчас медленно кружась, бесшумно падали на мокрый  асфальт, застилая его разноцветным шуршащим  ковром.
Небо неприветливо ощетинилось тяжелыми, темноватыми тучами, готовыми разразиться сильным, холодным ливнем, а ласковое солнышко, которое ещё совсем недавно нещадно жгло, стыдливо спряталось где-то на небе и не появлялось уже несколько дней, словно его и никогда не было.
Прохожие, зябко  кутались в одежды и стремительно пробегали по своим делам, боясь на секунду задержаться на пронизывающем  до «гусиной кожи» ветре.
Одинокий, нахохлившийся грач сидел на столбе, и казалось,  недоуменно смотрел на трех пьяных девушек в мини-юбках стоящих около крохотного магазинчика, которые пили холодное пиво из бутылок и по-кобыльи громко ржали.
-А вот ещё один!!!
-Приходит мужик в банк. Говорит, хочу кредит взять на постройку гей-клуба. Его менеджер спрашивает, а кто туда ходить будет?
Ну, Боря Моисеев, Пенкин, гаишники, футбольные судьи, гады ссущие в лифтах…
Нет, отвечает менеджер, такой кредит мы выдать вам не сможем.
А мужик отвечает:
О! И ты приходи!!!
Ха-ха-ха…- разнеслись по округе звонким эхом спазмы счастья.
Грач недоуменно повертел головой, скосил умный глаз, затем развернулся к девицам задом и выдавил из себя бело-желтый помет, брезгливо дергая черной лапкой.
Мимо радующихся девиц прошел мужчина средних лет и подошел к прилавку магазинчика.
-Мне пожалуйста соску, зажигалку и десять презервативов.- сказал он достаточно громко.
В тот же момент истерия смеха одолела разбитных девиц, словно беспощадное цунами, смывающее все грани приличия и дозволенности.
Если бы такое услышал инквизитор Торквемада, то наверняка оперативненько сжег бы всех троих на быстром огне, посчитав их одержимыми дьяволом.
Взрыв гомерического хохота был такой силы, что грач испуганно встрепенулся, выронил из себя ещё помета и испуганно полетел вдаль, болтаясь из стороны в сторону. Видимо непонятное поведение людей и оглушительные звуки вывели его из равновесия, нарушив какие-то птичьи балансиры.
Было успокоившиеся, полуголые груди девиц опять радостно затрепыхались от судорог смеха, такого искреннего, что проходившая мимо бабка перекрестилась и прошамкала:
-Ну, точно сейчас обоссутся! Блудницы яростные, еби их рот. Нажрутся и грегочут... Чтобы им венок поймать на похоронах!
Потом боязливо перешла на другую сторону дороги.
А тем временем, мужчина спокойно собрал покупки в цветастый пакет. Обернулся.
Внимательнейшим образом, с ног до головы, рассмотрел трех плачущих от смеха девиц, которых спазмы буйного веселья беспощадно выгибали из стороны в сторону и громко обратился к продавщице.
-Мне не десять презервативов, а тринадцадь!
Гоготание мгновенно смолкло, а у девиц испуганно вытянулись лица…
…Осень же, спешила сорвать остатки листвы и зло металась порывами ветра в ветках, нагибая и качая деревья, словно это был небольшой кустарник…