Похмельное утро стремглав навалилось на Саню, расплющило его, закружило, завертело и швырнуло опять мордой в объятия отвратительного кошмара про налоговый рейд. «Ой, бля, мама, как херово-то», - прошепелявил он спекшимися губами,  будто облизавшими  за ночь парковку для верблюдов в караван-сарае. Организм  срочно требовал жидкости, это  было понятно  даже декоративному ежу.  Остатчик  текилы, замеченный поблизости, вызывал омерзение, но был  все равно засчитан  в качестве панацеи и незамедлительно оприходован.  Впрочем,    через пять  минут текила не вынесла этого ада и сама попросилась назад  на свежий воздух…





Из ванной Саня вышел бодрый, как истинно индийский корнишон «Дядя Ваня».  Он уже не считал себя несчастной жертвой алкогольного эгрегора, а  даже и наоборот, вполне ощутил себя поборником здорового образа жизни и упражнений на воде.  «Да, неплохо вчера погуляли, тридцать пять не каждый день все-таки…Ооо, кстати, ведь подарки!»- Саня огляделся посреди большой комнаты, именуемой «зала». Настроение поднялось еще  больше – подарки были выше всякой похвалы.  Воронины подарили ноутбук, Женька  Субботин, партнер по бизнесу, припер аж лодочный мотор - «меркуревскую» четырехтактную «пятерку».  Петя  Романенко, помощник прокурора,  притащил какую-то саблю, сработанную зоновскими умельцами, а бывший однокашник по институту Мишка  Филинский странную картину на соборную тематику.



Православные там на кого-то недовольно орали и тащили куда-то, а одной женщине сделалось плохо.  Картина была конечно мазня мазней, но Мишка был очень серьезен. Он сказал, что это невъебенной ценности шедевр и, что когда судебные приставы вынесут последний веник-сорго с Саниного оптового склада, то  он, Саня, будет просто хохотать над ними. Он продаст эту реликвию работы безымянного мастера  и откроет  себе новый склад, еще лучше. Саня, конечно,  не поверил, но виду не подал. Он  любил Мишкины  выкрутасы  и прощал ему всегда все.





Ромка Квашнин… Что же он подарил ?  Бляяя… Внезапная догадка осенила Саню и  проскакала ледышкой  по его спине.  Пара немигающих стеклянных глаз с ненавистью глядели на Саню из-под стола. «Мы тут с женой решили, что тебе после развода тоскливо, вот и будешь коротать вечера теперь не один, а с настоящим другом».  Да уж,  вот задал Ромик  задачу,  так задал…





-Э, чертила, иди сюда. Ты будешь теперь Варька. Понял? –  варан продолжал следить за Саней из своего укрытия. Саня взял со стола кусок сервелата.

– Иди сюда, бля, Варек!  Ну, че  ты, как неродной?  Ко мне! Ко мне, я сказал !!!

Варан стоял на месте и продолжал укреплять свое эго.  Саня зашвырнул кусок колбасы в другой угол.

- Апорт! Апорт, блять !!! Живо  за колбаской, засранец, - он сделал еще одну попытку дрессуры, но чертова  ящерица  стояла и тупила.

- Вот ведь глупая  тварь. Ну,  и хер с тобой, жрать захочешь, сам приползешь ко мне.





А ведь вчера так весело было с этим вараном. Сначала Женька  прицепил к нему флажок «Зенита» и гонял по всей квартире,  выкрикивая «спартаковские»  кричалки. Потом  бухой в жопу Петя принял варана за крокодила и категорически потребовал надеть на него намордник и строгий ошейник.  А кончилось все тем, что Мишка  поставил на варана  стопарик с водкой, и варан умчался вместе с ним куда-то в андеграунд дивана. Мишка очень смешно бежал, поправляя свои убойные очки,  и верещал :

– Иииииии! Стой, падла языкатая! Отдай по-хорошему, морда драконская !  На оплетки попилю для рулей, блеа !!!

Но варан не верил Мишкиным угрозам, да как, впрочем, и все остальные.  Потом про варана позабыли и сконцентрировались исключительно на этилсодержащих …





Все утро Саня занимался непонятно чем – лежал, сидел, курил, ходил из угла в угол. Варан не выпускал  его ни на секунду из сектора  пристального внимания. И,  тем не менее,  расстояние между ними неуклонно сокращалось. До такой степени, что  вскоре  варан уже вполне подходил к Сане с каким-то отрешенно-задумчивым видом,  трогательно  высовывая  свой дурацкий язык.  Саня по-детски радовался прогрессу в отношениях  и решил окончательно закрепить успех.

  – Иди ко мне, Варек, иди сюда, дорогой, - он протянул руку, чтобы наконец-то погладить своего питомца, как тот вдруг яростно вцепился в нее своими острыми зубами.

– Ааааа! Бляяяяяяять! Убью, гадина чертова! Ненавижу, блять, ненавижу, ааааааааа!!!



Саня тряс своей окровавленной рукой и одновременно искал  какое-нибудь орудие для мести, но, как назло  попадались бессмысленные и никчемные предметы,  с  которыми не пойдешь  даже и на мышь-полевку.





Саня посмотрел на закапанный  кровью паркет, и вдруг ему стало так себя  жалко, что он отчаянно зарыдал, как маленький ребенок. Все было в этом вое – и боль от укуса, и свинцовый груз похмелья, и проебанная семейная жизнь, и сраные кредиторы, потихоньку обкладывающие его, как стая волков -  отбившегося лосенка.  Санек долго  всхлипывал и вытирал слезы, а также и сопли, которые  всегда обычно  сопровождают  процесс душевного самопознания.  После этого акта он наполнился божьей благодатью, всепрощением и любовью к ближнему.

– Простить эту ебаную скотину, простить и отпустить, - такие светлые мысли, прямо созвучные популярному певцу Игорю Николаеву, посетили Санину голову.  Он открыл входную дверь и, преисполненный величием, пафосно сказал:

- Ю ар фрии! – потом  все же немного сменил формат и добавил ,  - для особо непонятливых перевожу на русский. Пошел нахуйблятьотсюда, пидарас!!! Ту зе вайлд нэйче!!!





Варан не откликнулся на эти заманчивые предложения и продолжал измерять  лимиты терпения.  Дурман самокопания  в голове Сани потихоньку развеялся,  а сам  он постепенно  вошел  в роль Дядюшки Сэма, запугивающего демократией очередную жертву.  Саня  яростно начал топать ногами по  паркету, скандируя в  такт «Фриидом! Фриидом!» и делая зверское устрашающее лицо. На четвертом круге, видя безуспешность мирных способов урегулирования конфликта,  он начал сбавлять темп и потихоньку готовиться к операциям «Буря в квартире» и «Высокий пинок ». Хорошо, что подчиненные в этот момент не могли  видеть Саню,  ибо со стороны он напоминал сейчас не уважаемого владельца оптового склада, а  дауна, которому подарили на двадцать третье  февраля новые кирзовые сапоги.  Варек заинтересованно  поглядывал из-под дивана на эту канитель,  нисколько не подозревая  о  подлых планах противника.  Он  хотел даже  было присоединиться к веселью, но  вдруг  в открытую дверь  заметил новую цель.  Соседский кошак Тритоша, как обычно, получив утреннего подсрачника,  катился потихоньку вниз по лестнице для дозаправки кислородом.  Варан, движимый исключительно  тягой ко  всему  неизведанному,  пулей метнулся в задверное пространство,  оставив Саню наедине разбираться со своим  кризисом среднего возраста…







Межклассовые клубные знакомства не очень-то  распространены в дикой природе. Сказать, что Тритоша просто удивился – это не сказать ничего. Тритоша ахуел до такой степени, что дал полный газ, звуковой сигнал и рванул вниз по встречке,  чуть не опрокинув при этом поднимающегося  по лестнице  в благодушном настроении майора-отставника Федотыча.  Федотыч немножко подлечился уже с утра  и  теперь нес еще  пару бутылочек холодненького пивка, которые рассчитывал присовокупить в одно жало по прибытии на место дислокации.  Ему было довольно тяжеловато после вчерашнего гламур-пати с коллегами по домино – бывшим председателем совхоза Петром Аникеевичем и отставным летчиком дальней авиации по прозвищу  Водопьяныч.  Водопьяныч славился тем, что круглогодично, в любую погоду – хоть в плюс тридцать, хоть в минус тридцать, всегда был одет в синюю летную куртку. Никто и никогда не видел Водопьяныча  в другом наряде.  Впрочем, трезвым его практически тоже никто давно не видел, а  посему частенько,  в целях ускорения диалога,  приставка «Водо-» опускалась , и  звали  его просто Пьяныч.    Вообще надо для справедливости отметить, что пенсионеры  знали толк в выпивке и держались всегда особняком от местной алкоты. Они никогда ни у кого  не просили, пили  только на свои, но и не делились ни с кем, вызывая косые взгляды страждущих.  Государство назначило друзьям  достаточно неплохой пансион, и теперь они собирались каждый день, радовались жизни, предавались воспоминаниям  и пытались получить наслаждение от честно заработанного ничегонеделанья.





Федотыч,  только едва  увернулся от сумасшедшего котяры с верхнего этажа, как оказался нос к носу с крокодилом. Шаткая утренняя психика Федотыча не вынесла этой встречи, и он помчался вниз за Тритошей,  крича во все горло: «Ебаный барсук! Крокодилы! Ебаный барсук!»  Никто не знал, за что так провинился в жизни барсук перед Федотычем, но данное сочетание Федотыч всегда употреблял в моменты душевного неспокойствия, то бишь,    частенько…

.



Только Петр Аникеевич  с Водопьянычем уселись за широкий стол во дворе с целью немного поправить свое пошатнувшееся после вчерашнего здоровье,  как из  подъезда с грохотом  и воем вылетел кот Тритон и, не снижая тяги,  взмыл на высоченный тополь. Водопьяныч даже восхитился: «Во, дает, охламон!»  Следом за котом  шел на форсаже  майор Федотыч,  размахивая пивом и попутно повествуя  всему двору о неком ебаном барсуке.

- Что, Федотыч, опять у тебя  «Утро в сосновом лесу» ? – Водопьяныч с похмелья всегда превращался в настоящую язву.

- Т-т-там!  Ебаный барсук!  Крокодил!

- Вдвоем они,  что ли тебе там угрожали? Пиво, небось, отнять хотели?

- Н-нет,  крокодил напал сверху. Молодой еще вроде.

- А барсук, че? Тоже молодой? Или все-таки пожилой?

- Водопьяныч, да какой впесду барсук, ну, ей-богу. Сказано же, бля  – крокодил!

- Ладно, Федотыч, давай уж тогда по маленькой, для успокоения души твоей  неугомонной.

- Да вот, пиво-то есть, давай.

- Федотыч, как говорил наш комэск, пиво пить – хер гноить! Ну что ты, блять, застыл как Майя Плисецкая? Садись уже.



Водопьяныч достал из-под стола  зеленую фляжку с  походным  набором  стопарей, набулькал всем троим по полной, встал  и торжественно произнес:

- Запомните, товарищи, раз и навсегда. Мы, советские офицеры, выполнявшие свой почетный долг в разных частях света, вертели на хую всяких там крокодилов. Мы, если нам отчизна такой приказ отдаст, по всему миру  этих крокодилов выебем и высушим, товарищи. Предлагаю выпить за нашу Родину – Союз Советских Социалистических Республик!





Варан не стал заниматься преследованием этого странного человека. Честно говоря, он сам перепугался донельзя,  рванул от Федотыча наверх по ступенькам до пятого этажа и скользнул в приоткрытую дверь  зоны влияния  кота Тритоши.

– Тритон, ты уже вернулся что ли, поганец?  - каркающий женский голос выразил явное недовольство этим фактом.



Водопьяныч,  собственно,  уже даже и не удивился, когда на балкон пятого этажа  выскочила старая грымза Арина Евстафьевна и начала визжать как стадо  йоркширских свиней. Он лишь философски произнес: «на погоду, наверное» и начал подготовку ко второму заплыву…





Учительница русского языка и литературы Елена Владимировна возвращалась домой из школы в приподнятом настроении. Она специально переставила расписание на сегодня так, чтобы освободиться уже после второго урока. Ведь так много надо еще  сделать. Завтра такой день, такой день! Ребята очень  старались все, долго готовились, и она тоже должна быть на высоте. Елена Владимировна была сама инициатором  этого грандиозного, в рамках школы, события. Завтра  у старшеклассников состоится Литературный день, когда учащиеся  будут читать диалоги, отрывки, спорить, обсуждать  и в конце даже поставят целый небольшой спектакль по творчеству  одного  выдающегося  писателя.  И волновалась она вдвойне, потому что писатель этот  был выбран как раз  из  списка самых ее любимых – Михаил Афанасьевич Булгаков.



Елене Владимировне  шел двадцать девятый год,  детей у нее не было,  да и замуж как-то не сложилось. После опыта несчастной любви на личной жизни был поставлен жирный крест, и ей осталось лишь  с головой  окунуться  в работу.  Елену Владимировну  можно было бы назвать красивой, если бы не ее бесформенные наряды, которые она из скромности специально выбирала для школы да какие-то совершенно дурацкие очки, добавлявшие  обладательнице сразу годов этак десять, а то и больше…





Варек, получив нервное потрясение у хозяйки Тритоши  Арины Евстафьевны, пробирался тихой сапой по лестнице вниз в надежде спрятаться куда-нибудь побыстрее от этих сумасшедших, гордо именующих себя людьми. Елена Владимировна жила на третьем...





Они встретились где-то в районе второго этажа. Саня,  проживавший там,  никогда  в жизни не слыхал такого душераздирающего вопля. Он распахнул  дверь на площадку,  и участники встречи мигом оказались в его квартире. Варек привычно скользнул в свое, ставшее почти родным, поддиванное пространство, а Елена Владимировна бросилась на шею Сане и  вцепилась  в него руками,  дрожа как осиновый лист во время урагана «Катрина».    Училка  вдруг обмякла и только твердила: «Саша, Саша, гады, гады, гады…» Потом она прошептала: «Роковые яйца» и лишилась чувств. Саня аккуратно положил Елену Владимировну на кровать и пощупал себя между ног: «Да, обычные  вроде так-то, хер знает…»





Внезапно  Саня даже залюбовался лежавшей  на его кровати соседкой.  Очки ее слетели на пол,  пышные волосы растрепались,  а  длинная юбка  задралась,  обнажив стройные ноги.  Раньше он как-то даже и не воспринимал эту учителку как женщину. А тут перед ним лежала настоящая красавица. Похмельное либидо предательски подпрыгнуло в штанах. Саня не выдержал и поцеловал соседку прямо в губы.

Елена Владимировна открыла глаза и удивленно уставилась на него. – О, Саша, что вы делаете?

Саня ничего не ответил, а только вновь впился в нее. Она не сопротивлялась и постепенно сама уже стала проявлять нетерпение,  яростно кусая его губы. Одежда полетела на пол, и они слились в едином  голодном порыве. Варек немигающим взглядом созерцал все это непотребство из своей автономии, высовывал язык  и никуда уже больше в ближайшее время не собирался…







Кот Тритоша посмотрел с тополя вниз и совсем расклеился.  Он тут же  начал жалобно мяукать,  апеллируя к общественности и взывая население к гражданской сознательности.  Арина Евстафьевна,  отвизжав с балкона положенное в таких случаях этикетом, вдруг заметила, что она отнюдь не одна нарушала своими воплями тишину двора, а выступала дуэтом со своим  питомцем.  Тритоша на данный момент от страха уже  совсем ничего не соображал, а лишь  вошел в автоматический режим    и  ежесекундно выдавал единый универсальный звуковой сигнал.  Арина Евстафьевна  тут же включила программу «батюшки,  что же это делается», схватила телефон  и, причитая и вереща, начала  опытно и с расстановкой  размалывать мозг оператору Службы спасения…





Водопьяныч разлил остатки фляги, встал, окинул тревожным взглядом придомовое пространство  и произнес:

-  Сгустились тучи над нашей отчизной, товарищи. Разные вражеские элементы всячески пытаются раскачать нашу лодку, и мы, советские офицеры, не позволим  этим наймитам преступного капитала  ввергнуть страну в пучину хаоса и гражданской войны. Выпьем же, товарищи, тем самым выразив свое полное презрение засланным предателям и изменникам. Ура, товарищи!

Timer (c)