Я выеб немало женщин,
Убил семнадцать мужчин,
Но смертью лежу отмечен,
Без веских на то причин.

Я видел как синие реки
Пылают в напалма огне,
Я видел как человеки
Друг друга месят в говне.

Меня не касались хвори,
Мне блядь не дарила чуму,
Коль горе- я пиздил горе
Вином в сладковатом дыму.

Вы знали, как ползают  раком,
Когда в печенке свинец?
И труп твой бросают собакам,
А в мыслях одно лишь: пиздец.

Вы знали, как бьется в танке
Горящая птица-душа?
А танка броня, будто дранка,
А рядом лишь ствол калаша.

Там хочется, нет, не хлеба,
А верить, завыв, как волк,
Что сдохнув, взмоешь на небо,
В особый архангельский полк.

Забыл, как жалеть, не скрою.
Поймешь, если не пидарас-
Когда санитарку Зою
В ошметки порвал фугас.

А я ее жарил ночью,
А утром сорвались в бой,
Что Зоя... Три роты в клочья,
А я без зубов, но живой.

Но подвиги- тяжкие штуки,
А орден-железный предмет,
Который сбарыжат внуки,
Как только скончается дед.

Пять лет или тысячу прожил,
Вся жизнь пролетела как сон,
И некогда гладкая кожа
Похожа на рваный гондон.

И вот, над разбитым телом
Склонились два черных крыла.
Да ты бы, что ли присела,
И водочки мне налила.

Какая же ты молодая,
В руках не коса- гармонь.
К воротам ада иль рая
Неси, но память не тронь.

Чтоб помнить, что мы все- были!
И были при этом людьми.
Пусть вечность расправит крылья
Над душами и костьми.

А ты, смерть, ложись поближе,
Не брезгуй, что дряхлый урод.
Да я ж тебя не обижу,
А дам напоследок в рот.