Съездив в Финляндию, Миха серьёзно задумался над дальнейшей судьбой. Работа мастером в строительном комбинате за обычную, небольшую зарплату его не устраивала. Заработав за месяц в несколько раз больше, чем в родном городе, он задумался. Делился своими размышлениями со мной. В мае у меня был отпуск, и я планировал с ним съездить в Финляндию. Сделал загранпаспорт. Тогда Миха стал меня агитировать уволиться с работы и уехать в Финку на полгода. Он стал мне рисовать схемы и планы доходов, по которым выходило, что если мы будем ежедневно работать по 12 часов без выходных, то можно заработать столько, сколько в России за несколько лет невозможно на своих работах. Мне его план казался нереальным и вызывал сомнения. А Мишу мои сомнения, в свою очередь, раздражали, и он начинал мне петь песню про филогогию и про дурацкую работу на радио, которое слушают несколько бабушек. В общем, когда мы заказали визы, то написали в графе «срок», что желаем получить визу на 3 месяца (Миша планировал вернуться и затем заказать ещё на три месяца). В итоге, когда пришли получать, возникли вопросы, насчёт того с какой целью мы едем. Особенно заинтересовались мной,  поскольку я вообще впервые собирался ехать в Финляндию. С горем пополам нам дали визу на две недели.
Как только мы пересекли границу, начались ровные дороги, спокойное движение автомобилей, множество красивых, аккуратных домов, чистота. По городу многие граждане передвигались на велосипедах. Мы приехали к месту назначения. Это был двухэтажный домик в деревне. Хозяин по имени Эско, – бородатый мужик в очках, поприветствовал нас и провёл в дом. Общались мы с ним на ломанном английском языке. Хотя Миха знал несколько слов на финском языке. Разговаривал с финном в основном он. Эско владел английским языком ещё меньше, чем мы. Первое что мы сделали (оплата шла почасовая, и нам не выгодно было сидеть без дела) - натаскали воду из речки вёдрами. Рядом с крыльцом стояли коробки с молоком. Вокруг валялся различный хлам, стояли контейнеры со старой булкой и хлебом. Уже скоро я понял, что Эско сочетал в себе черты трудоголика с замашками гоголевского Плюшкина. Жаждущие работать и зарабатывать деньги, мы получили задание покрасить во всех комнатах края потолков белой краской. Все комнаты были завалены хламом: старыми журналами, книгами, коробками с крышками из-под банок, бумагами, фигурками и чёрт пойми, чем ещё. Вечером мы на кухне побелили половину потолка, и краска закончилась. До самого отъезда эту работу мы так и не продолжили…
Эско не пил, не курил, и не был женат. Ему было 50 с лишним лет. Жил он вместе с престарелой мамой. Занимался перевозкой и перепродажей сена и фруктов. Год назад придумал себе идею – захотел построить теплицу и выращивать в ней розы для продажи. Саму теплицу подарил ему богатый финн из Хельсинки, который, говоря откровенно, просто нашёл себе дурака, готового бесплатно разобрать и избавить от хлама территорию, необходимую ему для других целей...
Вставали мы рано утром, умывались и завтракали. А затем шли работать. На второй день он дал задание натаскать дров. Мы взяли с Михой тележку, и пошли выполнять задание. Поначалу всё шло гладко. А потом появился сам Эско. Он смотрел, как я выкидывал дрова на дорогу, чтобы не таскать с собой тележку, и затем спокойно их укладывал.
- Alex, no! – возразил Эско, - It’s no good system!
Он прошёл через сугроб и велел мне тащить тележку к нему. Я пытался на ломанном английском объяснить ему, что нагруженная, она через сугробы не проедет. Эско продолжал твердить своё. А затем подошёл, и резким, истеричным движение выдернул у меня из рук тележку, так, что я чуть не потерял равновесие. Психуя, он потащил её через сугробы, нагрузил и попытался вывезти на дорогу. Но не тут-то было: как я и пытался ему объяснить, от тяжести тележка отказывалась катиться по сугробу, и, в конце концов, упала. Половина дров выпала на землю.
- Perkele! – выругался он и ушёл.
В таком духе и происходила работа. Эско оказался истеричным и нервным финном. Я с трудом, честно говоря, выдержал 10 дней пребывания. Какие там пол года!
Как-то раз Эско нам велел  садиться в машину. Во всяком случае, мы оба так поняли. Только подошли – он отъехал. Мы с Михой переглянулись. Подумали, может не так поняли. Он проехал ещё чуть дальше, остановился. Открыл дверь.
- Micha, Alex. I said to the car, - раздражённо произнёс он.
Мы сели в кабину, Эско начинал психовать. Миха попытался объяснить ему, что мы не совсем поняли его, когда он отъехал, на что Эско, перебив, возразил:
- Good jobman first thinking, then doing. And bad jobman only “Bla bla bla”…
Любимая его черта в работе была вмешиваться в процесс со своими «дельными советами». Так, когда снег почти растаял, он дал нам задание подмести двор. Затем вышел на крыльцо, понаблюдал и доебался до меня.
- No, Alex. No! It’s no good system!
Он взял у меня веник. И стал показывать то, что, по его мнению, считалось неправильным. Сразу я ничего не заметил… Ну подметает листья…
- Only this system! – торжественно произнёс он. И стал махать веником шире и быстрее…
А я подумал, что где-то уже слышал про такую «систему» в других местах, под названием Российская армия.
В один «прекрасный» день мы встали в 5 утра – нам предстояла поездка в Хельсинки. С утра мы загрузили целую фуру сена. На следующий день по пути заезжали, и выгружали его клиентам. Добрались до места назначения лишь в 11 вечера. Ну, думали мы с Михой, за сегодняшний день заработали много часов, насчитали 16. Однако, Эско записал нам только три, объяснив это тем, что мы работали, когда выгружали сено, а то что мы ехали в машине - это был отдых.
Финн, к которому мы прибыли – был полной противоположностью Эско. Приехали мы, как оказалось, для того, чтобы вывезти целую кучу хлама из подвала. Эско забирал всё. Даже старую книжку, всю изорванную и исчирканную ручкой. Спали мы в холодной бане. А Эско и того хуже – у себя в машине. Хозяин роскошного дома разрешал нам вечерами пользоваться интернетом. Дом у него изнутри напоминал дворец. Красота, богатство, картины, предметы роскоши висели и находились повсюду. А сам он в одиночку лежал на диване и читал книгу. Как-то раз днём Эско откопал в подвале старую, тяжёлую дверь и заставил тащить её в машину. Мы с передышками и перекурами, с трудом её несли. В этот момент вальяжно и нехотя потягиваясь, вышел хозяин, проводил нас взглядом, и затем, усмехнувшись что-то сказал по-фински. А через час из гаража его водитель выехал на новеньком кабриолете. Миха попросил Эско спросить, сколько стоит  машина. Эско перевёл. Хозяин, смеясь, ответил: «Many much rubles».
Рано утром, часов в 6, а иногда и раньше, Эско вставал и начинал уже орудовать топором, молотком. Он постоянно что-то колотил, делал. Ему без конца звонили на мобильный телефон. И он, держа телефон в одной руке, чтобы не терять время, второй продолжал физически работать.
Потом мы ходили по магазинам,  в основном в «Кирпутари» (сэконд хэнды). Кое-что приобрели из одежды. Вдоль каждого магазина стояли велосипеды, и никому не приходило в голову их угнать. Мы подъехали к супермаркету, вышли из машины. Миха сказал Эско, что он забыл закрыть окно в машине и не закрыл дверь.
- Oh, It’s no problem. That’s OK.
Миха стал ему говорить о том, что в России так оставлять машину нельзя – если не угонят, то запросто обчистят.
- But now not Russia, – ответил он, и мы зашли внутрь.
Когда проходили по площади, увидели русский народный хор, и русского мужичка, поющего, играющего на баяне и на ударных одновременно. Рядом стоял чемодан для денег.
- You’ll see, – обратился к нам Эско, – Russian. No homma, no job, only la la la.
А за обедом он нам стал говорить про то, что финны так хорошо живут, потому что много работают. А русские не хотят работать, но хотят хорошо жить.
Как-то раз во время обеда он попросил нас принести «sipuli». Мы сначала не поняли о чём он. Тогда он принёс лук. Спросил у нас, как он называется по-русски. Миха ему ответил «Лук». Эско смеялся минуты две. 
Когда дни нашего пребывания подходили к концу, Миха стал спрашивать у Эско насчёт денег. Тут он стал нам показывать пустой кошелёк, и стал объяснять про то, что мы сено везли фермерам, а они ему потом деньги переведут на счёт. И закончил мысль тем, что заплатить сможет не раньше, чем через две недели. На что ему Миха стал объяснять, что у нас нет уже денег на то, чтобы уехать.
- It’s not my problem, It’s only your problems, – ответил он.
А когда Миха, споря, пытался ему объяснить, что нас через границу никто специально не пустит, чтобы взять деньги, он лишь повторял: «It’s not my problem, It’s only your problems». Хотя по 50 евро заплатил.  Мы уехали. А деньги свои получили лишь спустя 4 месяца – в сентябре. Про то, что он заплатил нам уже 50 евро Эско, по всей видимости, забыл, потому как передал нам всю сумму без вычета.
Мы приехали в тот же вечер, и пошли на дискотеку. За тот короткий срок даже слегка отвыкли от русской речи.