В стародавние времена, когда не было ещё соцсетей, мыла и скайпа, люди чатились в салонах, и писали друг другу письма на бумаге.

    ...Поехал как-то царь-батюшка Пётр Алексеевич в Европу с Великим Посольством. Шенгенскую визу ему не дали, так что ехать пришлось по чужим корочкам. А потому и почтой он своей пользоваться не мог, дабы не запалили. Так что подшивка этих писем пролежала в царском архиве под грифом "СекретЪно" почти триста лет. И лишь совсем недавно я, готовя шпоры для очередного экзамена, совершенно случайно наткнулся на перетянутую ленточкой стопку бумаги. Решив, что в бумагах можно вычитать кой-чего полезного, я стащил их и дома стал разбирать написанное...
 
    Пётр Алексеевич графу Разумовскому:
    Здравствуй, друг мой любезный! Вот и отплыли мы с Великим Посольством к брегам Европы. Плывём уже второй день, однако ж по вечерам я всё ещё вижу позади за бортом корабля огни Петербурга. Прям аж слеза наворачивается от невероятной тоски по Родине.
    Самодержец всероссийский Царь Пётр I Алексеевич Романов.
 
    Граф Разумовский Петру Алекссеевичу:
    Челом бью, Государь! В отсутствие твое дела на Руси идут своим чередом. Подавили за неделю пару бунтов, бунтовщиков четвертовали. Евдокия, жена твоя, скучает безутешная, всё никак не может поверить, что благоверного её не будет дома несколько лет. Но ты, батюшка Пётр Алексеевич, не беспокойся, я-то уж найду способ её утешить.
    Без лишних понтов, Граф Разумовский.
 
    Пётр Алекссеич графу Разумовскому:
    Как твои дела, дружище? Мы уже плывём вдоль брегов Балтийских. Вчера капитан судна нашего обнаружил, что мы с якоря не снялись. Так что цель путешествия уже не за горами. Скоро будем в Амстердаме.
    Славный росский мореход, царь Пётр.
 
    Граф Разумовский Петру Алексеевичу:
    А мы тут плюшками балуемся... В смысле, царь-батюшка, открыл я под Петербургом новый мукомольный завод, так что с производством хлеба для народа российского проблем не будет. Осталось только, чтобы года неурожайные прошли. А пока муку мелем из древесных опилок да мела. Надо будет рецепт записать, мошь чрез пару столетий рецепт-то кому и сгодится.
    Граф Разумовский.
 
    Пётр Алекссевич графу Разумовскому:
    Здорова, друг мой любезный! Сегодня меня с остальными юнгами в Нептуны посвящают. Говорят, что обряд сей обязательный для любого морехода ,в первый раз вышедшего в открытое море. Уже приготовили бочку с водою морскою да пятнадцать бочек рому. Из реквизита также борода из мочала и трезубец из вил с отломанным зубом (боцман дед Панас подогнал - не зря каклов на судне держим). Вечером отпишусь, как прошло мероприятие.
    ...Эх, граф, чую, сил моих не хватит, дабы поведать тебе о всём праздненстве. Выпито было немало. И спать охота... Но что уж делать, попытаюсь. Итак, сначала каждый из нас... (в этом месте письмо обрывается, видимо сил у царя всё-таки не хватило - прим. Автора).
    Юнга Пётр Романов.
 
    Граф Разумовский Петру Алекссевичу:
    Понимаю, царь-батюшка, понимаю... У нас ведь Ломоносов намедни получение спирта из древесных опилок изобрёл. Представлял свой автопроизводительный спиртовой аппарат в Академии Наук. Так что набрались мы, царь, здорово - вон Дашка твоя на меня даже дуется: муж говорит уехал, а ты (эт она про меня) по дворцу в пьяном состоянии шляешься. Ну так а что же поделаешь - наука требует закуси. Или как там - жратвы. Вот.
    Почётный член Петербургской Академии Наук, граф Разумовский.
 
    Пётр алексеевич графу Разумовскому:
    Вот мы и подплыли к берегу Нидерландов! Вечером сошли на берег, зашли в таверну. А потом пошли гулять по городу. Какие-то местные, вооружённые канделябрами, отжали у нас рупора и записные книжки, да ещё и одежду всю отобрали. Вернусь - напишу указ, чтобы эту страну на Руси называли только Голландией.
    Иммигрант из России, Пётр Романов.
 
    Граф Разумовский Петру Алексеевичу:
    Приезжал из Москвы Лефорт. Рассказал, что у них, в Германии, нонче модно за нацию бороться. Уговорил меня и Меншикова записаться в русское отделение их партии. После мы с ним съездили в цирюльню и побрились. Вот только бороду я брить пока не стал - всёж-таки боярин я родовитый. А потом купили у Аслана волыну. Завтра поедем на рынок хачей мочить.
    Утюг.

    Пётр Алекссевич графу Разумовскому:
    Сегодня нас официально водили на экскурсию по Амстердаму. Много чего видал интересного. Знакомились с местными дамами, как их там называют, леди, что ли? Или ляди - ну как-то так... Вечером курили кальян в каком-то заведении. Все кругом были радостные, было весело. По выходу из кафе кто-то больно ударил меня по затылку. Я обернулся. Это была мостовая.
    Питер.

    Граф Разумовский Петру Алексеевичу:
    Сегодня ходили с Молотком и Штангенциркулем на рынок - искать Русскую Правду. Правда на нас напали городовые, так что Молоток только крикнуть успел: "Атас, менты!" - и мы тут же стали уходить дворами. Хорошо хоть дворов-колодцев по пути не попадалось, а то бы точно взяли...
    Утюг, почётный обладатель белых завязок на ботинках.

    Пётр Алексеевич графу Разумовскому:
    Изучал, как тут в Голландии налажено корабельное дело. Оказывается, местные мастера строят до тысячи кораблей ежегодно! Вот только на воде держится максимум десять-пятнадцать из них. Но что ж, тоже достижение немалое. Рассказал им про свой ботик, в детстве ещё отрытый в болоте. Подивились тому, что у нас, на Руси, плавают на таких судах. Сказали, что будут перенимать опыт, а то водное движение настолько у них интенсивное, что только маломерные суда и могут свободно плавать. А ещё придумали одноместные однолошадные экипажи делать, дабы на дорогах такая же ситуация не создавалась. Мы их понями придумали запрягать.
    Питер.

    Вот пока и всё, что я пока смог разобрать из писем Царя Петра и верного его друга, графа Разумовского. Когда сумею прочитать чего ещё - выложу здесь.

Гаврон