Если я вас спрошу – может ли капуста человека нахуй послать? большинство из вас ответит мне риторическим вопросом – а не соприкоснулся ли внезапно, Ёжик, ты головою своей с чем-то твёрдым?! - тонко намекая, что я долбоёб и пиздабол, - ведь дураку понятно - капуста, это ж овощ, и говорить он не умеет. И будет это большинство абсолютно не-пра-во. И только редкий внимательный втыкатель, держащий руку на пульсе моего творчества, заинтригованно затаится в ожидании очередной правдивой истории.

Случилась, эта невероятно правдивая история в те далёкие свободные времена, которые сейчас, романтично называют «лихими девяностыми» и, судя по количеству акций протеста на манежных площадях, уже не помнит никто.

Было это, когда каждый гражданин России ещё был свободен, и мог свободно по году и более не получать зарплату, и свободно бить об этом в набат шахтёрской каской по Красной площади. До того был каждый гражданин России свободен, что, находясь в метро, подъезде собственного дома, театре или школе, свободно мог быть взорван и в буквальном смысле имел возможность разлететься на все четыре стороны. Или же в полном объёме мог он быть взят в заложники, потому, что по частям в заложники не берут.

А жизнь тех свободных граждан России, которые взрывали и брали заложников, начал надёжно защищать мораторий на смертную казнь. И не осмелился тогда ещё никто, причинять им моральный вред нравственными страданиями, вызванными угрозами, мочить их в сортирах. В общем, свободно дышали груди граждан России, еще не придавленные нынешним игом путинских сатрапов…

Работал тогда ваш покорный слуга, или, вернее сказать, усердно служил, в одной важной госконторе на ниве сборов прямых и косвенных налогов…

Короче ладно, в пизду политические отступления, я в таком заумном стиле не могу долго, я так - по сути, и своими словами лучше начну…

Сижу я как-то в кабинете – дело шью – доносы агентурные подшиваю. Тут слышу телефонный зуммер и поднимаю трубу.  А надо сказать, что телефон у нас тогда на три кабинета один был. Вернее так, аппаратов было три, но номер один. И поэтому, если кто на телефон засел, то другие в ожидании  его освобождения, либо бескультурно козюльки в носу ковыряли, либо культурно ухом телефонную трубку грели. Но быть культурным было опасно, так как, подъем параллельной трубы обнаруживался щелчком, и после окончания беседы можно было услышать в свой адрес хамство, типа язвительного – уже можно положить трубу, пидарас!

Ну, вот сижу я, слышу звонок, поднимаю трубу и говорю – Да-а-а. Ну, в том плане, что типа – Алё-о-о. А сам понимаю, что ко мне уже с вопросом немного странным из трубы успели обратиться – Это капуста?
И на том конце трубы моё преждевременное «да», так расценили, как будто я согласился, с тем, что я и есть капуста.
-  Да – говорю я, а самому смешно - вот разговор дебилов. Но уже понимаю, что я за зуммер по ошибке принял дрыньканье своего телефона происходящее от набора номера на параллельном аппарате. А капуста, это и не овощ-капуста совсем, а Капуста-человек – фамилия такая смешная у чэпэшника одного была, на которого шил дело мой молодой коллега Вадик Ветерков.

И голос Вадика в трубе узнаю, и понимаю, что сидит сейчас Вадик через стенку и думает, что со злостным налогонеплательщиком Капустой общается. А сам я думаю, - как же ты, конь, голос своего наставника не узнаёшь то?! Ведь по пять раз каждые полчаса в мой кабинет забегаешь и заискивающе так – Ёжик, что мне делать? Это косяк! Ёжик, что мне делать? Это залёт! Ёжик, что мне делать? Мне пизнес!
Дай, думаю я, разыграю парня.

Я по розыгрышам, после Егора Тимуровича Гайдара с его ваучерами, на втором месте стою. Ну, кто меня читал, знает.
А в это время Вадик Ветерков мне представляется,- Младший лейтенант (ниебической государственной службы) Ветерков, - и таким тоном он со мной общается, как Малюта Скуратов с боярином на дыбе, - Вам надлежит явиться в (важные органы), по (такому-то адресу) в (такое-то время) для дачи объяснений. Осталось в конце фразы добавить обращение – смерд, и ну, вылитый Малюта.

Ишь ты, каким тоном заговорила сопля, - думаю, - какой тут важный, сука, младший лей-те-на-а-ант, выискался, бля…
И так мне обидно вдруг стало за всех за нас, за простых рабочих, крестьян, предпринимателей, за все наши унижения, за стояния в бюрократических очередях, за наглые морды чинуш разного уровня.  Передумал я, короче, его разыгрывать, и так артистично перевоплотившись в Капусту, со всей пролетарской ненавистью, очень членораздельно ему в трубку и говорю – А-не-по-шёл-бы-ты-на-а-ахуй, Ве-тер-коффф?!
И, с чувством собственного достоинства, трубу положил.

Подождал немного и пошёл на плоды своего перевоплощения посмотреть. А он, видать, от сильного нервного расстройства побледнел, губами сморщился, и рот таким круглым маленьким синюшным ободочком, типа сфинктера сделал. Ну, что такое сфинктер, я по второму разу объяснять не буду, не дети уже. Тем более, тот, кто руку на пульсе держит, тот помнить должен. А крови с губ его сморщенных видать деваться некуда, так она вся к ушам понахлынула.

Так вот, сидит Вадик Ветерков злой, бледный, с красными ушами и синим сфинктером вместо рта, и одной рукой трубку телефонную, как эспандер раздавить пытается, а другой в телефонный аппарат пальцем тычет. Яростно так тычет, как будто это не телефонный аппарат вовсе, а живая голова частного предпринимателя Капусты перед ним на столе лежит, и он не на клавиши с цифрами жмет, а глаза ему пальцами пытается выдавить. Подавит-подавит на глаза и прислушивается в трубку, типа криков о пощаде ждёт. Вроде бы вот-вот они раздаться должны, но терпит фашистские пытки и молчит Капуста, как белорусский партизан.

Смотрю я на него, а Ветерков, нервно расстроившись, и не замечает совсем, ни меня, ни того, что его лицевой сфинктер озвучивает шёпотом сокровенные мысли, - Посажу пидораса! – и так повелительно, как гипнотизёр Кашпировский, Капусте в молчащую трубку приказывает - Возьми трубу, сссу-у-ука!
И опять раздражённо сам с собою - Посажу пидораса! – и повелительно Капусте – Возьми трубу, сссу-у-ука!

Ну, я вижу – коллега мой не в себе, ну и пытаюсь его на откровенный разговор вывести, что бы человек выговорился – душу облегчил.
- Тяжело,- говорю ему, - Вадик, работать стало, предприниматели совсем обнаглели, ведут себя с нами, как свиньи.
Он меня увидел, - ты не поверишь, Ёжик, что сейчас случилось - говорит, а сам Капусте в воображаемый глаз всё тыкает.
Я так озабоченно,- что произошло, Вадик?
- Меня, -  говорит, - только что Капуста нахуй послал.
- Как? – делаю я круглые глаза.
- Вот так, запросто говорит, пошёл ты нахуй, Ветерков.
- Да не может этого быть, - очень удивляюсь я, - прям так и сказал? – а сам и за Капусту тоже волноваться начинаю.
Я вообще за всех людей часто переживаю, как бы чего плохого с ними не произошло.

Ну, я, как человек тактичный, понимаю, что моё беспокойство за судьбу Капусты может Вадику быть неприятно. И стал я, чтобы коллеге психику не травмировать,  своё беспокойство искусно прятать за грубым смехом.
Сижу и гогочу в голос – так, говорю, запросто целого младшего лейтенанта неибически важного государственного органа нахуй послал?!
- Да, - говорит, - вот, а теперь эта гнида трусливая трубку не хочет брать, - и Капусте в глаза тыкать не перестаёт.
И вот, не знаю почему, но как он тыкнет, так я все искусней и искусней своё беспокойство за судьбу Капусты гоготом конспирирую.

Ну, устал я живот надрывать, пошёл в другой кабинет. А там полно наших коллег скопилось. Все сидят, сопят, дела подшивают кровопийцы народные.
- Что вы там гогочете, блядь, работать никому не даёте?
- Пизда, - говорю – Капусте пришла, посадит его Ветерков.
- За что же?
- Взял я грех на душу – послал его нахуй по телефону от имени Капусты.

А у этих опричников у них же чувства такта никакого, они же не понимают, что человеку от смеха уже живот судорогами сводить начало. Давай они всей кодлой гоготать над этим оскорбительным фактом. Ну, я еле живой остался после второго захода. Вроде замолкли наржавшись уже все, и тут в кабинет Вадик заходит. Уши ещё краснее, лицо ещё бледнее, а ротовой сфинктер так сжал, что металлическую арматуру губами перекусить можно.

Когда на вопрос падонков, - так это правда, что тебя Капуста нахуй послал? Вадик стал перечислять запланированные им в отношении несчастного предпринимателя, его мамы и всей его родни оперативно-розыскные мероприятия и действия насильственно-сексуального характера, я катался от смеха по полу и реально его ненавидел, - заткнись, просто заткнись, Вадик, - умолял я…

Ну вот, а вы сомневались, что капуста может человека нахуй послать. Ещё как может. Хотя теперь уже не может. С этого случая и года не прошло – умер Капуста. Но причастен ли к этому  Вадик Ветерков, я не знаю, врать не буду, чтобы потом никто не сказал, что Ёжик пиздабол.