Игорь Богданов 2
Л Ю С Т Р А    (рассказ)К


  Я проснулся посреди ночи от грохота падающей и разбивающейся вдребезги массивной псевдохрустальной люстры. Звук этот был до того явственный и очевидный, что я не сообразил: ведь в квартире и в помине нет такой люстры. И потому пошёл искать место, где она упала. Естественно, через некоторое время, осознав всю бесплодность своих поисков, зашел в туалет. Там я принялся тупо разглядывать бамбуковую занавеску, закрывающую банки с огурцами. (Странное дело: я знаю о существовании банок за занавеской, хоть они и не видны. А тут звук есть, а люстры нет. Очень странно!) Тут я выключил свет в туалете и пошёл спать. Однако сон не шёл, мысли продолжали роиться в голове, требуя объяснения, пока не обозначился утешительный вывод: наверное, у соседей что-нибудь разбилось. С этим я и заснул, ведь не пойдёшь же проверять соседей ночью.
  Утром, рассказав о ночном  происшествии домашним, более насмешив их, чем удивив, я окончательно решил забыть всё. Тем более что супруга тонко намекнула мне на мой возраст и я уже пожалел о своей доверчивости, но, увы, поздно. И день покатился своим чередом. После плотного завтрака, когда дети удалились смотреть телевизор, мыс женой о чём-то заспорили, как всегда, – впрочем, не слишком сильно,  день всё-таки был воскресный. И вот тут заверещал дверной звонок.
  Поскольку я сидел ближе к двери, то пошёл открывать. Каково же было моё удивление, когда, открыв дверь, я увидел пенсионерку Элеонору, одетую как всегда дорого и вычурно, уже увядшую, но всё ещё не смирившуюся со своим возрастом. Здесь следует сделать небольшое отступление.
  Э. с мужем приехала в наш небольшой городок под С-Петербургом из Сибири. Раньше супруги были партийными работниками, а значит, людьми со средствами. Теперь же они – простые пенсионеры, но средства остались. Поэтому Э. сразу же купила понравившуюся квартиру и сделала евроремонт. Но вершиной этого ремонта должен был стать камин. Бутафорский, конечно, так как настоящий мраморный ей было не потянуть. К чему Э. камин в современной квартире, где нет ни вытяжки, ни других условий для этого, я так и не понял.
  Прошли годы, и вот я снова вижу её на пороге своей квартиры. (Неужели снова камин! – кольнуло меня). Но Э. опередила мою мысль:
  – Как приятно видеть перед собой порядочного человека! – воскликнула она. Из-под локтя у неё торчал сверток ткани грязно-розового цвета, должно быть, старая штора, а в другой руке она держала банку, заляпанную краской. Верно, банка стояла годами в глухом углу в туалете, и вот настал её час. (И мой тоже, подумал я.)
  – Чем обязан? – спросил я, как очень порядочный человек, ещё не осознавая, сколь зыбкая грань отделяет порядочного человека от непорядочного.
  – Видите ли, мы, пенсионеры города, возмущены отменой льгот и собираемся пойти на демонстрацию, – затараторила Э.
  – Как порядочный человек, всегда готов, – облегчено пробормотал я, но сверток с тканью и банка с краской всё не шли у меня из головы. «Грязное дело!» – всплыли в подсознании два огненных слова , вот и вся ассоциация от банки и свёртка. И точно, словно угадав мои мысли, Э. вдруг с напористостью партийного работника стала убеждать и требовать, чтобы я, ни много ни мало, написал три лозунга её краской на её же ткани. Я поглядел на листочек с текстом: с фразами «Долой» и всё в том же духе. Действительность поплыла у меня перед глазами. Живо вспомнил я свою трудовую деятельность художника-оформителя, и сколько километров этих самых лозунгов мне пришлось исписать. Боже, как я их ненавидел, от всей души, ибо это был поистине рабский и бессмысленный труд .Да я бы сам кому угодно заплатил, лишь бы не видеть, не знать, не вспоминать никогда, даже в самом кошмарном сне, проклятые лозунги. Но Э. об этом ничего знать не могла. Проклятое прошлое снова стояло передо мной в лице провинциальной пенсионерки. Долго в моей душе, и не только там, продолжалась мучительная борьба и, кажется, даже съеденный завтрак зашевелился в желудке.
  – Нет, – глухо выдавил я, и она сразу сникла.
  – Нет! Нет. И ещё раз нет, – уже набирая силу, сказал я и поднял глаза от пола.
  Э.смерила меня долгим презрительным взглядом, как жалкого, трусливого и малодушного обывателя. Мы глядели друг на друга и молчали, это было красноречивое молчание. Мне было очень жаль Э., но её просьба оказалась выше моих сил, физических и душевных. Она гордо развернулась в прихожей и вышла, неся себя, как хрустальную люстру.
  – Вы глубоко непорядочный человек! – с пафосом заключила она.
  Я не обиделся, а только выдавил из себя: «Так быстро?» – имея в виду скорость, с какой я из порядочного стал непорядочным. В ушах у меня стоял грохот разбиваемого стекла. «Сон в руку», – подумал я и закрыл дверь за прошлым, чтобы вернуться в настоящее.




К о н е ц  19 января 05г


© Copyright: Игорь Богданов 2, 2009