***

Визуализация субъективна.

Слышен разговор по телефону:
-Я намерен сообщить о грубейшем нарушении. О серьёзной проблеме.
-Но вы наверно ошиблись.
-Ни капли. Это действительно серьёзная проблема. Я чищу сливы с крыш. Это моя работа. Так вот за последние пару месяцев грязи в них стало гораздо больше, чем всегда бывало.

-Но при чём тут мы?
-Не перебивайте. Я разложу по полочкам и вы сами всё поймёте. Итак в стоках стало гораздо больше грязи из-за халатного отношения к работе некоторых сотрудников близлежащего аэропорта. Самолёты, во время полёта вынуждены засорять крыши домов грязью. Ведь они всего-лишь устроены так летать. И ничего не могут с этим поделать.
-И как это у вас летают самолёты?

-Что значит у меня? Я человек с образованием и знаю как летают самолёты, а вам должно быть стыдно за незнание таких простых вещей. Всему виной люди, которые должны вовремя постригать самолётам ногти. Они не делают этого своевременно, под ногтями собирается грязь и потом, когда самолёт во время полёта цепляется когтями за облака, то грязь из-под них падает на крыши домов, и потом забивает сливы.

-Когти у самолёта?
-Не корчите из себя дуру! Я к вам звоню не лясы поточить. Мне хочется молниеносной реакции с вашей стороны и как следствие, решение этой животрепещущей проблемы!
-Но вы позвонили в пиццерию.
-Да?

-Да.
-Ну тогда острых крылышек и два соуса барбекю, пожалуйста.

***

Мы видим как в парке разговаривают четвёртый и врач.

-Фос, у тебя во второй части Август говорит, что если есть ради чего жить, то это важнее того как. А ведь это неправильно. Люди ставят себе цели, временами совершенно плохие, и идут к ним всеми способами.
-Знаю, что это неверная тема. Но с меня взятки гладки: это писал третий с моих слов, которые мне в свою очередь сказал второй.
-Да у вас там целый хоровод как посмотрю. А где тогда Жека?
-Жека впереди.
-Впереди чего?

-В повествовании. Впереди. Как и говорил до этого – о нём в этой части будет позже.
-Ну хорошо. А в этом всём какой смысл?
-Смысл он как клитор – часто еле уловим, но архиважен. Доктор, а почему вы меня держали всё это время?

-Ты не был готов к выходу. Патологическая боязнь жить обуревала тобой. Вот я и ждал момента. Тебе в том состоянии нельзя было к людям. Они думают, что у писателей развита фантазия; а если скажешь, что те лишь видят правдивее, а остальные живут в фантазии – они посмеются и сочтут тебя дураком.

***

Мошонка залез в шифоньер. Он полез чтобы отыскать некоторых вещей. И застрял там. Хуй кричит ему:
-Что там происходит?

-Я думаю, точнее мыслю, что вижу тут какую-то штуку.
-Какую?
-Не понимаю. Она развёрнута и постоянно удаляется от меня. Она как будто даёт мне себя разглядеть, но только до определённого уровня, насколько считает нужным.
-Да что же там такое?

-Не знаю. Но вот я завис тут и мне кажется, что всё моё предназначение и состоит лишь в том, чтобы видеть и воспринимать это. Ни для чего другого я никогда и не был создан или предназначен. Я так мыслю.

***

Жил был неправильный прикус. И никто его не любил: все исправляли. Тогда он нашёл самовлюблённую дуру, которая не только не стала его исправлять, но даже выставила его собственным достоинством. И теперь он живёт припеваючи.

Жили были плохие дизайнерские идеи. Но они так же как и хорошие хотели жить, иметь право на существование. Тогда они воплотились в решениях одной конторы, критиковать которую не принято. Идеи зажили припеваючи.

Жили были плохие мысли. И были они настолько плохи, что ни к кому не приходили. Тогда они пришли к одному писателю и о них узнали многие. Тогда их сочли хорошими и они получили широкий приход в головы.

***

Мы с вами смотрим фильм. Неважно какой. Допустим про восемнадцатый век. Про войну в Америке. Вот герои стоят в костюмах, говорят о насущных проблемах. И мы попадаем в сам фильм, но в невидимую камере часть; а туда, где обычно сидит засыпающий режиссёр, упёрший мегафон в мудя. Носится чувачок с кувшином воды, на случай если кто из людей искусства захочет попить; гримёрша стоит с хитрой гримасой: ей в перерыве сосать исполнителю главной роли. Но в этот раз ничего такого нет.

Там продолжение этой же комнаты тех времён, никаких бутафорий и оставленных под столом презервативов. Всё дышит атмосферой происходящего, это не наигранная притворячка. Это реальность. Это кладези настоящих пространств. И тут нам уже нестерпимо захотелось поесть, тем более сейчас будет намного вкуснее.

***

“”

В этот момент мы начинаем видеть, что это запись в тетради. Руки захлопывают её и становится виден Август. Зритель, сидевший в кинозале из начала, вскакивает и начинает кричать: “Так и думал, что всё это до сих пор пишет август!” Нам видны парень с девушкой, которые сосутся на заднем ряду. Рядом лежат надкусанные пирожки с повидлом.

“Тише. Сядь ты, - говорят ему рядом, - это трюк такой, чтобы некоторые, кто читает сейчас это подумали – так вот почему в третьей части попадаются квадратные скобки!”