В те времена понятие «терроризм» отсутствовало напрочь.  Даже Усама  Беня еще только начинал ловить хи-хи на религиозной почве в универе, не подозревая какое громкое  будущее его ожидает. А если учесть, что происходило это на Чукотке, которая вся на вылет погран зона и ни один Джейм Бонд в чалме туда не проникнет то подрыв стола учителя физики никто не расценил как покушение на конституционный строй и его гаранта - КПСС. Просто химичка,  классный руководитель по совместительству, за ухо привела меня к себе в кабинет и торжественно вручила дрожащими руками книжку «занимательная химия», в тайне надеясь перевести мои изыскания немного в другое русло. Восторгу не было предела.  Естественно опыты с изменением цвета и выпадением осадков были проигнорированы на прочь.  Глаза остановились на заголовке «йодистый азот». Поясню для саперов-двоечников: йодистый азот это такие мелкие кристаллы, которые после высыхания шевелить категорически не рекомендуется – врываются очень эффектно. Процесс изготовления излагать не буду, Кому надо в инете нашарит, а не заинтересованной публике засирать мозг подробностями ни к чему. Опишу лишь завершение эксперимента.

После благополучной фильтрации, взмокнув от переживаний и волнений, я снял футболку (не в эротических целях а просто жарко стало)и развернул мокрую бумажку с вожделенными кристаллами. О химической посуде я конечно даже не мечтал, по этому отфильтрованный йодный раствор мирно покоился в большой фарфоровой кружке на газете посреди стола, застеленного белой с красными маками скатертью.  И по причине той же скудости инвентаря  распределять то, что получилось,  по бумажке пришлось обыкновенной спичкой. Все шло хорошо пока я, высунув язык от нетерпения, не отвлекся на несколько секунд.  Рука замерла в воздухе, влага с прилипшего кристаллика впиталась в спичку и он, высохнув, упал в кучку мокрых собратьев. Взрыв! Маленький, так как хлопнул только сухой, мокрые в этом не участвовали, они просто разлетелись по всей комнате. Челюсть в полном ахуе отвалилась и стукнулась об стол. Собрать сухой йодистый азот – занятие для пациента Кащенко. Опытный сапер просто застрелился бы на этом минном поле, что бы не продлевать агонию бессильного организма. Я был неопытный, поэтому смело провел рукой по паласу. Мало не показалось, особенно когда на грохот в мою комнату заглянул отец и потребовал прекратить нарушать безобразие.  Зализывая отбитую и пожелтевшую ладонь, я дождался пока  мой пращур не вернулся на свой диван смотреть по телеку «Лебединое озеро».  Практически на мизинцах я вышел в прихожую, нашел швабру и стал медленно, что бы не задевать разом несколько кристалликов , обезвреживать вверенные мне квадратные метры жилплощади. Это был пиздец! Леонтьев за концерт терял до двух килограммов веса, я же худел просто на глазах. Пару раз я получал желтую карточку предупреждения от отца и замирал как в детской игре «море волнуется раз» в той позе, в которой меня заставал грозный окрик. Около часа я балансировал на грани фола и на конец свершилось: больше ничего не трещало и не взрывалось и задница моя расслабилась так и не дождавшись  отцовского ремня. Поверив в свою звезду, я облегченно вздохнул и взял со стола кружку с остатками реактивов…  К ручке  прилип самый большой ошметок  разлетевшегося химиката…  В этот момент я до конца прочувствовал смысл пословицы «сапер ошибается раз». Пикассо и Малевич сгрызли бы ногти по локоть от зависти и бессилия, глядя на высокохудожественное пятно йодного раствора, растекающегося на, когда то белой, скатерти. На палец, под которым рвануло, я  боялся смотреть, резонно опасаясь обнаружить полное отсутствие присутствия оного причиндала. Послышались шаги родителя, в бессильной панике я провел отбитой ладонью по голой груди. Там, как оказалось, тоже были крупинки. Глаза мои стали шире очков и я впервые пожалел, что живу не в Японии и у меня нет кинжала «кусунгобу», что бы сделать себе харакири.