Был декабрь 1997 года. Я лежал в отделении сосудистой хирургии с обострением.  В палате со мной также мучились болями, терзающими их ноги из-за недостатка кислорода, плохо поступающим в ткани  с кровью по суженным или вообще «забитым» артериям,    еще двое мужиков.
Артур Иванович лежал, как и я, под капельницей.  А Витя Брюханов,  мужик лет сорока из канской глубинки, беспокойно хромал по палате. Подошла его очередь на «штаны» -  операцию по аорто-бедренному шунтированию.  Это когда  делают разрезы на животе и бедрах в форме штанов, чтобы добраться до артерий. 
Во время этой длительной операции больному постепенно вливают  до двух литров теряемой крови. А в 90-е  ее катастрофически не хватало – доноров лишили всех льгот, и  они перестали сдавать кровь. Так что больным зачастую надо было самим раздобывать для себя доноров, или покупать кровезаменитель - плазму. Даже бинты надо было иметь свои!
Хорошо было тем, у кого в городе имелись родственники или друзья, они-то и становились донорами.  У Вити в Красноярске никого не было. 
В его деревне,  откуда ему на медсестринский пост изредка звонила мать, доноров нормальных просто не осталось, да и кто бы их сюда привез и увез? Денег на плазму у Вити тоже не было. И помочь ему было некому, он жил со старенькой матерью один,  жену же у него отбил и увез несколько лет назад в неизвестном направлении его же лучший друг, о чем Витя как-то поведал нам в порыве откровенности. 
Мы бы с Иванычем с радостью отдали  ему свою кровь, но у нас ее не брали. Денег и у нас тоже не было –  тогда, если помните,  везде было плохо с наличкой, зарплаты вырывались с боем.  Вите оставалось лишь уповать на чудо. До операции оставалось два дня, а у него ни крови, ни плазмы. Операцию же откладывать было крайне нежелательно – могла начаться гангрена… 
И назавтра свершилось чудо. Пришел заведующий отделением и сказал, что  Витю будут  готовить к операции.
- Дак, а кровь-то?.. – испуганно спросил Витя. Оказалось, кто-то сдал для Вити свою кровь.
- Но кто… – растерянно сказал Витя. Однако завотделением уже ушел. 
 
Витю на операцию забрали следующим утром. Его не было двое суток. Прикатили Витю  в палату из реанимации  бледного, с сизыми небритыми щеками, но уже с живым огоньком в глазах.
Перебинтованный с бедер и  почти по грудь, он слабым, но счастливым голосом рассказывал, как его усыпляли перед операцией, а он никак не мог заснуть, как тоскливо и больно ему потом  было в реанимации.
- К вам посетитель!
В дверях палаты улыбалась  медсестра Танечка.  Мы обернулись все трое: к кому? Оказалось, Танечка улыбается Вите!  Она впустила в палату  мужчину примерно наших лет, с накинутым на плечи белым халатом.
- Серега!?– изумленно  спросил Витя, и даже попытался приподняться с постели, но сморщился от боли и снова упал на подушку. – Откуда? Как ты меня нашел?
- Да уж нашел, -  сказал посетитель,  усаживаясь на стул рядом с кроватью Вити. – Живу я в Красноярске. А в деревню звоню иногда, вот и узнал. Ну, как ты?
- Да нормально, - почему-то помрачнев,  сказал Витя. – Операцию вот  сделали, ногу мне спасли…
- Знаю, - проявил свою осведомленность гость,  и улыбнулся.
Витя вгляделся в эту улыбку, и  на лице его вдруг проявилось явное замешательство. 
- Погоди, - хрипло сказал он. – А это… Кровь-то не ты ли для меня сдавал, а?
Теперь пришла очередь замолчать Сергею. Наконец, он с неохотой сказал:
- Ну, я. Мне завотделением все рассказал, когда я узнавал насчет  тебя…  Да это… ты не думай… Стал бы я тебе один целых два литра своей крови сдавать, как же! Я взял еще  мужичков из своей бригады.
- Значит, это ты…  - продолжал упрямо твердить Витя. – Ну, спасибо, раз так. Только я тебя все равно не прощу за Ольгу, понял? И этими своими… кровными узами… ты меня не свяжешь, понял?
Сергей неожиданно опять широко улыбнулся.
- Ну, раз сердишься, значит, будешь жить. А больше мне ничего не надо! Бывай, друг! И вы, мужики, бывайте! 
И Сергей, пожав неподвижно лежавшую на груди Вити  его руку, попятился к выходу.
Уже в дверях его нагнал  негромкий Витин оклик:
- Слышь, Серега! Ольге тоже от меня привет.  Живите, хрен с вами!..
И по просветлевшему лицу Сергея стало понятно, что эти слова для него были лучшей благодарностью бывшего друга.  А может, и не бывшего.
Он молча кивнул и вышел из палаты…