Близилась осень. Славные стояли денёчки – чистые, солнечные, но уже не жаркие, а ласкающие, которые хотелось сохранить навсегда.
  На экране монитора высвечивалось личное сообщение: подруга посылала очередную ноту. 
  - Очередную каплю,  очередную стихийную волну? Что это было? – молча уставясь в экран Кло Нэйдин искал ответ.
  Спустя пол-часа он открыл файл с фотографией девушки.
 
  Они познакомились пару лет назад: Кло и Кора.
  Кора работала в городе, а жила на окраине жилого массива, выстроенного в отдалении по типу городка-спутника. Каждое утро девушка садилась в местную электричку и открывала гладкий новенький журнал. Она когда-то по недоразумению подписалась сразу на несколько подобных журнальчиков. Ради пробного экземпляра. А когда поняла ошибку – было уже поздно, денег за годовую подписку уже не вернули, а журнальцы стали один за другим заполнять её и без того постоянно забитый бесконечными счетами почтовый ящик. Девушка решила использовать их в дороге на работу: читала, рассматривала картинки – в основном фотографии успешных людей – такое, можно сказать, завела себе хобби.
  Ей нравилось искать среди лиц или в окружающем, и даже в одежде – отпечатки нездоровых качеств: случайных свидетельств порочности или, может, несчастья.
  Вот же: у красавицы-жены нефтяного магната около губ притаилась горькая складочка. Или у всемирно-известного режиссёра оказывается на лице – щетина, которая его старит – вот же дурачина! Нужно было короче оставлять щетинку-то – лёгонькую совсем, в его-то возрасте!
  Так что вскоре журналы она полюбила и уже радостно предвкушала открытие очередного номера.

  Работала Кора, как сама считала, очень успешно – в научной лаборатории, где ставились опыты – в основном: над мышами, или редко – над кроликами. Кора обожала исследовательскую деятельность и частенько оставалась сверхурочно. Разве не прекрасно: докопаться до главного – открыть себе и конечно окружающим собственные способности – выдающиеся, может быть, поболее, чем среди глуповатых по-сути американских сослуживцев.
  Кора уже много лет проживала в пригороде столицы одного из штатов США.
  Так и в день, когда судьба свела молодых людей во единой точке Вселенной, Кора задержалась на работе и возвращалась домой много позднее обычного.

  В полупустом вагоне электрички Кло сразу обратил внимание на одиноко сидящую девушку и уселся напротив. Механически, вяло пролистывая журнал, она периодически поднимала голову и засматривалась на лица пассажиров.
  Тогда молодой человек и заговорил:
- Не читается? Хочется отдохнуть? Может побеседовать с кем-то? Может выпить чашечку кофе в небольшом уютном кафе?
  Кора опешила! Молодой человек читал её мысли!
  - Я Кло, – добавил он.
  А девушка неожиданно обрадовалась и уставилась на него «во все глаза», что называется.
  - Предлагаю выйти, – ласковым голосом добавил Кло, – кафе через остановку, а после я провожу на машине, идёт? – и улыбнулся, глядя в лицо хотя и обрадованной, но всё ещё молчавшей девушки.
  Она лишь кивнула в ответ, лишённая силы мысли.
  Так и завязалась эта странная дружба.

  Через одно всего свидание, она уже вовсю соблазняла молодого человека, тщательно продумывая очередной шаг. И скоро Кло сдался, образно говоря – без остатка. 
  Пригласив его домой, приготавливая столик для небольшой вечеринки с фруктами и вином – девушка ничего не сказав прошла в кухню, а вернулась – уже обнажённая: с бокалами для вина на серебряном подносике – остановившись посреди комнаты и «невинно» за ним наблюдая.
  Они провели незабываемый вечер и стали время от времени встречаться.
  Кора недавно развелась с американским мужем, – вернее он её прогнал, – и теперь снимала маленькую, но удобно расположенную квартирку в кондоминимуме. Встречались, в основном, в различного рода ресторанчиках, а после ужина приезжали к ней или в гостиницу.

  Постепенно Кло начал привязываться, увлекаемый необычным характером незнакомого ему до сих пор типа женщин. Вообще-то молодого человека можно было бы назвать сердцеедом, если бы он хотел этого звания. Но нет – его не привлекали «уважаемые роли». Его влекло творчество: например, сотворить что-то из отношений. Только добившись ярковыраженной конечной картины, он опускал оформленные в образ отношения «в прошлое» – можно сказать: «ставил романы на полку», в личную коллекцию среди «прочитанных книг».
  Например, на его полках находился роман о ревности. В романе говорилось о женщине, за пол-года доведшей себя ревностью до нервного истощения. К конце романа она ложится в больницу, а после... возвращается к брошенному ранее мужу, словно полинявшая и продрогшая бездомная собачка.
  Или был роман о гордой юной красавице, которая отказалась от учёбы в престижном элитарном колледже, куда её собирались отправить заботливые мамочка с папочкой. Но увы – жертва её оказалась напрасной – возлюбленного вскоре отослали в далёкую страну на соседнем континенте, работать при американском посольстве – в такую крошечную, что и на карте той страны не сыскать. Девушка долго горевала, но пережила и вышла замуж за прыщавого сверстника. Опять же папочкой найденного для её утешения среди богатеньких деток своих сослуживцев.
  Ещё особым уважением пользовался роман в 2-х частях, где в молодого человека влюбились сразу две прекрасные мулатки – студентки-подружки из Бразилии. В середине романа все втроём стали жить почти что одной семьёй, но не долго. Потому что Бразильский дедушка одной из мулаток, как оказалось – очень даже уважаемый в теневом бизнесе коротышка и денежный мешок – так направил положение дел, ни разу даже не появившись в США, что Кло вскоре уже подвергся аресту за невесть кем подстроенную подлянку. Его долго мурыжили и стращали, но всё же отпустили, намекнув на прощание, что «молодым девочкам» в его объятиях не место. Кло быстро всё понял и отпустил разом обеих, выставив на лестницу их вещи. Спустя приличное время – во второй части романа – одна из подружек приходила снова. И даже во время небольшого турне очень трогательно любовались они ночными огнями Парижа, а потом малютка пропала – вероятно встретив кого-то посерьёзнее, чем вечный мечтатель Кло.
  С Корой тоже намечался недурной роман: о молодом разведчике – будущем шпионе, прошедшем специальную подготовку в органах безопасности. О разведчике, встретившем подругу по духу, которой мог бы раскрывать неведомый доселе мир – во всех его многих красках и проявлениях – посредством своих рассказов обо всём-всём и ещё немножечко кое о чём.
  Кло обожал читать. Именно из книг он черпал свои очередные образы, исполняя их с особым мастерством и любовью. Иногда он даже думал, будто женщины имеют особую ценность именно из-за открывающихся возможностей для исполнения очередной блестящей роли. – Ну и для пополнения личной библиотеки романов, конечно.
  А в будущем... возможно, он напишет... бестселлер? Почему нет?

  И пока Кло творил роль, наслаждаясь производимым эффектом: Кора – казалось – млела от чувств и уже едва сдерживала себя, желая высказывать рвущиеся признания. Она «слушала нутро» – любимое сочетание слов – и... выражала, выражала, не забывая, однако, тщательно обдумывать выражаемое из «нутра». Иногда казалось, что подруга по уши влюблена, но увы – скоро она уже звонила с какой-то несусветной чушью, и молодой человек начинал сомневаться и нервничать.
  В общем, связь их складывалась странно. Девушка его задевала. Часто хотелось послать её подальше. Но... как-то забывалось, переоценивалось и вскоре снова казалось, что отношения весьма пикантны, необычны и желательны.

  - Кло, я про тебя думала. Представляла, как ты после работы заходишь в душ, снимаешь одежду, трусы и вдруг... на тебе забытый презерватив! Застывший немой упрёк на натруженных венах! – и она радостно смеялась. А Кло недоумевал, что тут смешного, и зачем она это высказала. И...  – Что за дурные представления вообще!? Или иной случай:
  - Дорогой, любовь моя, я так скучала, моя плоть в огне! Кло, приезжай скорее и спаси меня, а то я уже готова заявить в полицию, чтобы рассказать о твоих тёмных делишках – про то, как ты нелегально вёз коку из Перу, или про то, как ты вербовался в разведку. Представляешь, если бы я пошла в полицию – тебе наверно прислали бы повестку! Ха-ха! Но зато ты бы получил хороший урок, и в будущем проявлял бы больше конспирации, и уже никогда не хватал бы женщин из электричек! А я навсегда осталась бы твоей самой верной любовью, – и она снова смеялась. А Кло одолевало внезапное чувство гадливости, и хотелось её придушить. Но, как правило, после небольшого перерыва она звонила опять.
  - Кло, дорогой, я так скучала. А ты пропадаешь... У меня тяжёлый период жизни, я страшно боюсь людей, всегда стараюсь измениться, стать хорошей, но это никак не выходит, и никто меня не понимает, на работе злятся, и очень одиноко. Хочется понравиться, но не могу ничего для этого сделать. Мне даже поговорить не с кем. Начальник приставал. Вчера плакала. Может заедешь?
  И Кло заезжал и между ними был чарующий по силе впечатлений секс. И снова он вспоминал о ней вечерами. Но порой всё же недоумевал... Почему так долго их роман всё ещё не на «полке для прочитанных книг»? Это ведь не правильно. Слишком затягивает.

  Когда они только начали встречаться, Кло, сентиментальности ради, рассказывал Коре о матери или о своём детстве. Конечно, приходилось немало привирать, иначе вряд ли можно было бы оставаться настолько привлекательным для дам. И Кло отлично играл на струнах женской души – так, что дамочки частенько брасались в его объятия, как на амбразуру, мечтая защитить от грубого мира. Проникались сочувствием к не понятому и одинокому, такому трогательному в своей откровенности, милашке.
  Так точно он повёл себя и с Корой. Но однажды сам себе удивился: рассказывая вымышленную историю о том, как завербовался работать на разведку, а его едва не разоблачили – Кло вдруг поймал себя на том, что... описывал свои истинные переживания! – Правда случившиеся по поводу его сомнений и страхов во время одного дурацкого ареста, но всё же... Его позже отпустили, а переживания навсегда врезались в память.
  Так вот, в тот раз, когда Кло изображал начинающего, но подающего большие надежды, молодого разведчика – он вдруг неожиданно увлёкся описанием истинного себя. Каково же позже было слышать от неё насмешки? Или и того хуже – намёки... или и вовсе непонятно чего!
  Она, якобы шуткой и игриво гладя его по головке – высказывалась:
  - Вот же бедненький, так старался не попадаться, а всё равно тебя раскололи и пришлось унижаться – не понимаю, чего стесняться своей низости? Почему было бы не признаться, что боишься их до смерти? Ну и что такого? Разве это так страшно? Рассказал бы всё как есть, а потом сам на себя посмотрел со стороны – это помогло бы тебе в будущем. И не пришлось бы так отвратительно унижаться, да?

  Вот так примерно – в удивляющем регулярностью режиме с периодическими передышками, Кора заставляла его снова и снова недоумевать. Что же она за человек? Что деется в её простецкой с вида головке, что движет поступками? И главное – зачем?
  Одной частью она была свободна, хороша в постели, устроена в жизни, не глупа и не скучна, как большинство молодых американок. Но другой частью... От неё хотелось отстраниться. Как от чего-то неведомого, тлетворно-пахнущего. Причём, ощущалось это очень даже противно.
  Частенько Кло приходилось сдерживать себя, переводить её реплики в шутку, в то время как шутить больше уже совсем не хотелось.
  Словно выпустив из себя предварительно мутное усыпляющее облако чернил, она длинными шупальцами проникала ему строго под кожу – меж органов, и... щупала, скользко вращала чем-то там внутри и снова щупала... У него сжимались яички, а она... сладострастно наслаждалась. – Мерзкое видение... Почему его посещали подобные видения? Вскоре после таких вот подобных звонков.
    И Кло в который уже раз стал всматриваться в фото подруги.
  Милое лицо, молодое, задорное. Худенькая небольшая фигурка. Улыбается... Вероятно в очень хорошем настроении.

  В памяти Кло всплыло лицо его друга детства. Доверчивое, глуповатое. Давно он не вспоминал о Патрике. Так звали его единственного школьного товарища. И вновь всплыла из памяти история детства. Последняя их общая история.
  Одним прекрасным днём Патрик выиграл поездку на теплоходе! В эстафете какой-то... По радио чего-то там ответил верно, и уже через неделю передавал в руки Кло блестящий билетик на молодёжную субботнюю тусовку – речной рейд вдоль города... С девчонками, и всё такое. Им обоим было тогда по шестнадцать...
  И уж как-то так вышло, только бежали они оба – сломя голову – чтобы сесть на трамвай, который едва-едва успевал доставить их до корабля ко времени отплытия. Опаздывали они как никогда!
  И уже оставалось только дорогу перебежать, всего-то пару десятков шагов, чтобы запрыгнуть на подножку трамвая... который – уже стоял на остановке, можно сказать, почти тронулся...
  Кло помчался по переходу, а Патрик... – его схватила за рукав какая-то худющая, согбенная старая вобла, колдунья, карга – с другой стороны за неё держася слепой старикан – чёрной палочкой всё впереди водил...
  Когда Кло вскочил на подножку в конце вагона, трамвай тронулся. И Кло долго смотрел через заднее стекло, как медленно тащится друг по полосатой дорожке перехода, чтобы перевести на другую сторону этих двух допотопных динозавров.
  После Кло на пароходике подняли трап. Патрик на него так и не приехал. Тусовка удалась на славу, только мысль о Патрике вызывала тянущуюся, словно скользкая жила, тоску.
  Может, это чувство вины, зарождаясь, вызывало такие ассоциации? На следующий день поговорить друзьям не удалось. А утром, в понедельник Патрик уехал из города – учиться в далёкий колледж. Когда через год они встретились опять – Патрик уже был совсем другим. И дружба так никогда и не возобновилась.
  Тянущее чувство вины осталось у Кло навсегда. Почему он не остался? Почему не упросил остановиться водителя трамвая? Сколько раз молодой человек задавал себе эти вопросы? Но ответить не мог. Да и что толку, даже если бы смог?

  Удивительно, но Кло хорошо запомнил внутренний как бы «щелчок» – похоже, будто что-то внутри него «перевалилось через край». Он почувствовал разрыв. Так словно отношения с другом... вроде жевачки, которую долго тянули, и вдруг... чпок – она оторвалась.
  Повзрослев, Кло понял: бывает в отношениях, да и просто в каждом деле, некая «точка невозврата». И её можно услышать.

  Он всё ещё продолжал смотреть на фото Коры. Встала в памяти их недавняя встреча.
  Всего пару дней назад...
  Они обосновались в небольшом рыбном ресторанчике, столики располагались на веранде вдоль городской реки. Романтичное местечко. Свечи на столе, аквариумы с яркими в полоску заморскими рыбками у стен. Приглушённый свет, и сзади – из зала тихая фортепианная музыка...
  Кло поставил на стол коробку с подарком: превосходное нижнее бельё от Кристиан Диор. Удачно купил его всего пару дней назад. Случайно проходил мимо, когда бутик закрывался, уходя из бизнеса, и распродавали всё по втрое сниженным ценам. Такое бельё было прекрасным подарком для них обоих. Ведь они оба любили оформлять свидания с какими-то особыми изысками.
  Кора бережно открыла коробку и ахнула! Вскочила с места и бросилась обнимать! Потом сияла счастливыми глазами. И мило щебетала весь вечер, и даже игралась: с особым распутством сняв потихоньку под столом свои трусики и приподнимая повыше юбку, она раздвигала ноги навстречу речным трамвайчикам. Это немыслимо заводило Кло. Он едва не намочил элегантные брюки.

  Ночью она предложила начать жить вместе. Сказала, что уже подыскала квартирку, где им будет удобно обоим. Кора выглядела такой безмятежной, всё продумавшей и конечно не рассчитывала на отказ.
  А Кло, однако – хотя и вежливо, осторожно подбирая слова чтобы не поранить – отказался. Повернул так, чтобы у неё не было повода сомневаться в его решении. Мягко, но... твёрдо – вот же, недаром он умел выстраивать отношения! У него и твёрдое решение выглядело легче пушинки и мягче хлебного мякиша.
  Под утро он уехал, не разбудив подругу. И к вечеру небольшой неприятный осадок уже позабылся. Хотя на его месте появилась какая-то неожиданная, можно назвать «плотность». Некий не поддающийся описанию комок в груди.

  А теперь, через день после встречи, она позвонила.
  Когда он смотрел на экране фото... Увидел очередное поступившее сообщение. И пока открывал – как раз затрещал телефон:
  - Кло, дорогой, жаль что ты меня не разбудил. Я бы приготовила нам кофе. Зачем уходить, не выпив чашечку кофе? – щебетала Кора. И переждав, пока он что-то отвечал, как обычно ласково и шутливо, продолжила:
  - Знаешь Кло, я сегодня посмотрела на себя в зеркало – в этом белье от Диор, и вдруг подумала, а чего бы тебе тоже не начать носить женские трусики? Представь, как забавно твой агрегат выпирал бы сквозь кружева? Так ты смог бы подчеркнуть свою гибкую почти женственную природу. Недаром же ты так виртуозен в воплощении своих замыслов, ты просто душечка. В женском белье тебе бы равных не было! – сообщила она бодрым голосом.
  И пока Кло осмыслял, чего это такое она сейчас несёт, – подружка вскрикнула: – Ой! Меня начальник зовёт, перезвоню позже! – и повесила трубку.

  А Кло остался сидеть.
  В ушах у него стучало и пульсировало резко повысившееся давление. Сердце с трудом перегоняло свои шесть литров крови. Среди навалившейся вдруг духоты скатилась к виску первая капля пота. Руки и ноги мелко-мелко дрожали и не двигались. Онемение, казалось, заполнило его по самую макушку. 
  Возрождаясь, под черепом робко шевельнулась, неожиданно оказавшись очень грузной, мысль...

  На экране монитора зависавшего уже несколько минут, наконец, открылась картинка из последнего её почтового сообщения:
  Открытка! Изукрашенная по краям сердечками, розочками и завитками – среди отдыхающих на фоне моря, пред ним предстала собственная фигура... когда-то давно он посылал Коре это фото...
  Так вот в данном случае, вместо купальных трусов, фотошопом на нём была «надета» коротенькая, закрывающая только грудь комбинация и кружевные трусики, удивительно похожие на его недавний подарок.

  Теряя сознание, за радужными сполохами, кружащимися без выхода внутри его бедной черепной коробки – Кло вдруг услышал знакомый прежде «щелчок»:
    – Чпок! – Внутри него что-то оторвалось и... – оставляя позади «точку невозврата» – медленно двинулось в темноту...

09. 27. 12.