Июль, знаете ли, выдался скоропостижный. Дебютировал первого числа, приблизительно. Окончился, кажется, тридцать первого.

Что касается июня, то его не было. Сопливый май  окончился с приходом июля. В просаке меж сфинктером быта  и влагалищем отпуска я поместил рабочие будни.

Утренний душ, кофеиновая разминка, гарь яиц на строгой вилке. На часах тревожится кукушка и я, на ходу втискиваясь в мятую майку, спешу из дому. Обязательно вернусь за какой-нибудь забытой в спешке утварью и припускаюсь уже галопом на остановку.

Торопливые  инъекции никотина в ожидании заводской кибитки, сублингвальные таблетки от похмелья. Перебросимся стандартными фразами с сонными коллегами и забьем до отказа старенький Икарус.

Забыл представиться. Меня зовут Куропаткин Андрей. Отчества не заслужил. Обо мне все.

В предвкушении

Стоял третий час ночи. Михаил сидел напротив, за немыми картами с голыми вульвами, и волновался. Вот уже второй час мы обманывали друг друга в карты.  Проиграв мне значительную часть денег он, рассеяно хлебал красное, плутовал втихушку и отвлекал меня бессмысленными разговорами:

- Помнишь, Тарика? Представляешь, говорит, остепенился, подлец. Нащупал финансовую дырочку в сытой промежности госструктуры  и выполз из олигофренов в олигархи!

- Я вот, глядя на такое, вступил в ряды .

И он показал корочку. На бархатном развороте была выбита надпись: «Обшество анонимных идиотов»

- Хочу, говорит, влиться в эту движуху.

В общем, оттягивал, как мог приближение краха.

Но вот назрело время взаиморасчета. Михаил пересилил себя и опорожнил карманы. Затем внезапно сорвался, побежал в ванную комнату, где опорожнил баночку жидкого мыла. Пришел в себя и вернулс.

Подумал несколько и заявил вдруг:

- Почему бы нам не устроить турне по Крыму? Сорвемся внезапно и устроим рандеву с распутством! 

Меркантильные мысли читались в его словах явственно. Знаю я его рандеву! Приедет, ударится первой ночью в нелегкое ощупывание кабачного разврата, а затем невнятно сообщит на следующее утро, что протратился и денег у него, собственно, нет. Реанимация карточного долга, понимаешь.

- Соберем, говорит Михаил, всех выживших в борьбе с алкоголизмом и рванем!


А, плевать! Я давно лелеял мечту об отпуске!

За грязью реальности мне настойчиво грезилась воля, вся в лучах солнца.

Эх, лето красное, как паспортина товарища Маяковского! В воздухе гомонит комариная гнусь да  витают женские соблазны. Жарко и лениво. Мечтаются настойчивые чайки над лазурной гладью моря.

А вечера! Вы слышали, как липа шелестит в истоме летних ночей? А эти мелкие пляжные радости? Вяленые кальмары, пенное светлое, необязательные шашни с курортницами...

Возник неожиданный экспромт курортных картинок:

Мини-бикини,
С похмельем мартини.
Рисунок песка,
Жар у виска,
Холодная кола...
Знойность покоя,
Двое в прибое,
Водное поло...
***
Багровость заката,
Сладость цуката,
Вечернее пиво...
Эхо гитары,
Чайки-корсары,
Бухта залива...
Падение звезд.
Без потерь и урона.
Живой Южный Крест,
Над цветеньем планктона...
***
Терпкий абсент,
Ненавязчивость виски.
Хмельной комплимент,
Улыбки-ириски...
Пульсации света,
Вибрации ритма,
Невозможность рассвета.
Танцев палитра...
Пламя Самбуки,
Пина Колада...
Томные звуки,
Тела прохлада...
***
Протяженность причала,
Утра начало,
Робкий рассвет...
Эйфория вполне
Рука по волне,
Бирюзовый вельвет...

Я продекламировал сей стих своей сожительнице Марине Певзнер. Марина неожиданно собрала пожитки и бросила меня в пустой жилищной площади. Ну, в добрый путь, Марина!

Утром первым делом я оформил отпускной на «Сандоре» и засобирался в путь.

Встретились на перроне. Компания собралась соответствующая. Две развязных близняшки Аня и Таня, некий субъект, имя которого я так и не запомнил, двое вечных друзей Лелик и Болик, притарабанившие мертвое тело Вадима. От него разило Перцовкой и сухариками.

Ну, собственно, сам Михаил.

- Все на месте?

Пересчитал буйные головы.

-Где Егор, спрашивает, в коматозе?

- Утратил адекватность, зазвенела Танечка приятным голоском, не реагирует на реальность.

- Насрать! сказал Михаил, без него и безопасней.

Поезд заторопился в путь, заголосил свистком. Мы погрузили пьяного Вадима в поезд и были таковы. Да, что характерно - я никогда не видел Вадима трезывм. Более того, я ни разу не имел удовольствия слышать его редкие суждения.

Сказывался его образ жизни. Вечно молодой, вечно пьяный!

Понеслась нелегкая, но яркая жизнь курортников. Мы исколесили весь южный берег Крыма (очень понравились молодильные яблоки Ялты и целебная грязца).

Ох, уж это лето теплотою Крыма согретое!

Скорые на губы курсистки из дальних деревень России-матушки. Прелесть ночных коробок, ускорительная эфедра да сытная анаша, подарок друзей из солнечного Иссык-Куля.

Шальные далекие будни… где вы теперь…

В предпоследний день лежали себе на пляже, откисали от пьянства и распута. Промеж отдыхающих сновали копченые щеглы, предлагали сушенных бычков.

Иногда тревожили совсем юные девочки предложениями сливочного минета. Мы вяло отмахивались.

Тогда-то я и познакомился со страстной еврейкой Соней из далекого Биробиджана. Она обворожила меня своим голосом и отсутствием пляжного исподнего. Загорала, видите ли, топлесс, лишь прикрывала вольные соски кленовыми листиками.

Мы как-то сразу нашли общий язык, вечером оторвались от чесной компании наркоманов и коматозников и возымели друг друга на уютном пляже.

Затем смотрели на звездное небо и пускали блаженные колечки послеинтимного блаженства, когда услышали робкие крики о помощи.

Схватив остатки стрингов Сонечки в охапку, мы заспешили на скалы.

Там, в морской пучине, барахтался усталый человек. Он трудно карабкался на волнолом, срывался в пучину. Выживал, как мог.

Я снарядил уютную лодчонку и поспешил спасать беднягу.

Отплевавшись вдоволь морской солью, не состоявшийся утопленник, поведал грустную историю.


Педераст Алеша.

Летний педерастический тур по Крыму Алеша замышлял  давно. Готовился тщательно и скрупулезно. Отбелил анус. Очень уж его раздражала чумазая серость под атласными стрингами. Сподвиг Алешу на оный шаг Валера Леонтьев. Курчавый орфей первым отбелил сфинктер среди эстрадной гильдии.

В пучине Интернета Алеша нашел сообщение о грядущем празднике о собратьях по страпону в Крыму. Забил до отказа анальным кремом чемодан да вылетел на полуостров.

Оказавшись на месте, несколько дней жарил скромное тело под палящим солнцем.
   
Тайна места, где гомосексуалисты отмечали день рождения кумира, пряталась в глубине увеселительных клубов.

Под покровом ночи Алеша проник в  секретное заведение. Но вот в чем фокус. Он ошибся дверьми.

Томительное ожидание стробоскопов и стриптизеров с гигантскими фаллосами. Все ему грезились развратные действия на барной стойке.

Вместо гей-вечеринки он попал на панихиду. Суровые крымские татары провожали в последний путь своего собрата.

А Алеша был весь такой соблазнительный в прозрачной юбке и боа из лебединого пуха.

Вот так он зарисовался крымским негодяям.

За спиной Алеши захлопнулись дубовые двери. Гигантские охранники отрезали путь к бегству.

Изловили наглеца и приступили к линчеванию. Тут бы и пришел конец педерасту, но сказались навыки балетной школы, которую Алеша посещал в детстве.

Ловко изогнувшись в вычурной позе, Алеша уворачивался от крепких ударов, затем подбросил пуанту высоко вверх, чем привел татар в крайнее замешательство и закружился в танце.

Покуда  лейтмотив Жизели и Альберта в первом акте балета «Жизель» погружал их в состояние крайнего ступора, Алеша упорно искал пути к отступлению. Он исполнял балотте и щупал стыдливыми глазами тревожную обстановку залы. 

Затем совершил прощальный кульбит, когда одна нога, закрываясь, подбила другую, с небольшим наклоном корпуса. Во время этого кульбита возникла иллюзия покачивания, что окончательно заворожило татар. Что не помешало татарм хватать Алешу за юркое тело в прозрачных одеяниях.

Оставшись в одних задорных трусиках, Алеша вытиснулся в открытое окно и ударился в бегство. Татары пришли в себя. Достали смолистые факелы, чиркнули огнивом и пустились вслед.

Алеша преравлся, закурил и, опасливо оглядываясь, продолжил.

… Вот уже второй час он петлял крымскими чигирями. Его дряблое тельце подернулось липким потом, а легкие с присвистом царапали боязливое горло.

За спиной шумела погоня. Татары упорно настигали Алешу. В конце концов, они загнали лихоимца на острие скалы и похватали окрестный щебень. Есть у мусульман такой народный метод лечения, как побивание камнями.

Алеше оставалось одно. И он, потоптавшись на месте, шагнул с обрыва в пропасть.

Всю ночь он боролся со стихией. На утро подоспел спаситель в виде Я!

Сонечка неожиданно прониклась слезливой историей педераста. Прижала его к своей плотной груди и загладила по жидким волосикам.

В этот день мы вернулись домой, захватив воспоминания. Обменялись с Сонечкой телефонными номерами. Однако, нас делили условные границы государств Хохляндии и Кацапии. Поэтому я ни разу ей не позвонил.

А уже осенью в режиме скайпа выяснилось следующее:

Сонечка обогрела, утешила Алешу и забрала с собой в Питер. Провезла его через границу в отдельном чемодане. В таможенной декларации указала - анальный вибратор.

Алеша выглядел таким счастливым на видео конфе. Стоял за спиной Сони в кожаном ошейнике и щерился счастием.