Комната 1
Почуяв женское естество Аллы, пенисы вздрогнули, напряглись и потянулись в сторону вентиляционной шахты.
Всяческие меркантильные мысли резко посетили Аллу. Знамо дело, каждая вполне девушка стремится найти доходный пенис с золотыми яйцами. Но они редки, разбросаны случайной ляпью по всей недолгой девичьей жизни.
В этой комнате скопилось их столько, что глаза теряли связь меж собой от обилия выбора.
- Чего же ждешь, охайница, говорит Домовой, дерзай, тереби свое счастье. Кольцуй мужа выгодного.
- Нет, говорит, стесняясь Алла, я так не могу.
Достав из кармашка халата девичьи принадлежности, она заспешила прихорошиться. Подвела струнки бровей, взбрызнула ароматом. Припудрила вялотекущую слизистую носовых пазух легким тальком кокаина. Собралась с духом и ринулась в комнату.
Услужливые пенисы подхватили ее алчное тельце, поставили на земь. Окружили и заобсуждали высоко экономическими терминами.
Уставший седомудый пенис рисовал график на огромном ватмане. Те, что помоложе, вальсировали сзади.
Вошла в раж Алла. Повернется кокетливо, поднаклонится заманчиво, губы облизнет совсем уж откровенно.
«Хочу етого, думает Алла, нет вот етого.. Почему у нас запрещены гаремы из мужчин? Как трудно девушке выбрать мужа»
Аллу тем временем взвесили, обмерили все изгибы и росточки. Дотошно зафиксировали вместимость вагины и упругость ануса затейливым прибором. Пересчитали зубную рядность.
Затем бережно поставили на постамент и, уютно разместившись в шахматном порядке, устроили аукционные торги.
- Сто двадцать, кричит во втором ряду пенис с забавным ежиком на Фаберже.
- Сто тридцать три, кричит другой пенис, грузный и поникший.
Более всех активничает плюгавый и невзрачный с тремя алмазными тестикулами.
Залупкой машет, кучерья лобковые надыбил. На голос берет, гад.
В голове Аллы забрезжил рассвет.
- Что ето, блядь, здесь происходит, спрашивает она, ето вы так мне в мужья опосредованно набиваетесь или.
Торги прервали. Провели активное голосование, выдвинули парламентера.
- Твое деловое предложение, Алла, начал парламентер, выдать себя в качестве жены одного из нас – однозначно плохая сделка. Твоя комплектация, говорит, зафиксирована в смете. Ты – обесценивающийся актив. С годами твоя ценность будет падать в геометрической прогрессии.
- Поэтому, подводит итог, не ты выбираешь суженного-ряженного, а мы торгуемся за ряженного в твое суженое. На непродолжительный период времени. Это будет адекватная сделка, мы считаем.
Торги и гомон возобновились. Алле стало противно. Она обвела аудиторию ненавистливым взглядом.
- Бездушные останки скопцов.
И полезла в вентиляционную форточку.
Домовой грустно давил вазилин из тюбика.
- Ето зачем, заинтересовалась Алла.
- Во мне сейчас умер торгователь, сказал Домовой, не решился я сторговать себя на аукционе. Такую сделку упустил, бля.
- Да кому ты там нужен, хмыкнула Алла.
- Лот номер 2, послышалось снизу, плюгавый Домовой с волосатым анусом. Стартовая цена – 3.
- Ходу отседова.
Они свернули в параллельный тоннель и зашагали в полный рост. Шли молча. Алла думала о сучности пенисов, Домовой утешался неприкосновенностью ануса.
Немного погодя в соседнем тоннеле Алла увидела срамную девочку с мультяшными губами и чулками в ажурную клеть.
- Заветных три желания, исполнит мудрый Гудвин. И Элли возвратится с Тотошкою домой, напевала она сытным голосом.
Сзади волочилось разлапистое существо и вяло онанировало. Затем они скрылись за поворотом. Песня затихла на словах «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной, дорогой непрямой»
Алла остановилась и долго смотрела вслед.
- Без комментариев, сказал Домовой.
Поймал проворного таракана, бросил в рот. С удовольствием захрустел сочным хитином и двинул дальше.
Впереди замаячил ажурный свет. Всевозможные световые блики играли в его спектре. Заманчиво и привлекательно.
- Ух, ты, бля, сказала Алла.
- Что, сказал Домовой, а это. Вот тебе и вторая комната. Надень очочки.
И протянул ей очки в гламурной оправе. Они пригодились весьма скоро. Сквозь розовые стеклышки свет приобрел мягкость и спелость.
2 комната
Комната была заставлена стендами и стелажами с яркими баночками и колбами. Были так же развесные порошки на электронных весах, сигаретки, россыпи разноцветных пилюль и даже отдельная ниша с филателистскими альбомами.
Над этим всем горела неоновая надпись:
« Косметика для души»
А промеж всего этого богатства сновала проворная толстуха в цветастой юбке и огромных золотых серьгах. Подойдет к весам, потеребит кнопочки да расфасует порошки по пакетикам. Затем метнется веселой тушкой к колбочкам.
Движения ловкие, осмысленные. По всему видать – влюблена в таинство дела своего. Остановилась, покопалась между лютиками и ромашками юбки, выудила гребень.
Гребень нахраписто вкусился длинными зубцами в смоль ее гривы. Некоторое время она чесалась, затем заметила Аллу:
- Вай-вай-вай, затянула, кто к нам пожаловал. Вижу-вижу, говорит, необходим тебе макияж на душевные морщинки. Совсем тебя истрепали похотливые пенисы…
- Спускайся же, скорее-скорее, ко мне. Не медли, душа на распашку, ветром невзгод треплемая.
Алла пригнулась да нырнула вниз. Полы ее халатика зацепились за сучки ржавых гвоздиков и обнажили покатые ягодицы.
- Конц-конц…
- Ну здравствуй-здравствуй, застрекотала толстуха, подойди ко мне девочка. Не бойся, не стесняйся. Будем глядеть на твои душевные неровности, латать карябинки и ушибчики. Сделаем улыбочку и просторные пустотелости в твоих эмоциях. Мазлтоф. Нельзя-нельзя грустить и заторачиваться на пустяшностях.
- Да-да, зарумянилась Алла, подлечите мою закарябленную душу. Что, спохватилась, какой Мазлтоф?
- Подлечим-подлечим. Мазлтоф? Тебе послышалась милая чяёри. Ай, румэнэ, запела толстуха сложную цыганскую песню.