Что бы как-то отвлечься от монотонных будней ночной вахты, выхожу иногда по утрам поматерицо на природу, да пострелять северную курятину. Куропатки в это время пасутся в окрестностях станции, набивая зоб после ночного отдыха.

    Вот и этим утром, обошел окрестности и заметил стайку курей на заснеженной поляне. Ранее я там сгреб, насколько можно было лопатой снег, чтобы оголить мелкие кустики и прочую замороженную флору, которую они и щипали с превеликим удовольствием.
    На поляне, переваливаясь лениво на коротких пушистых лапках, переходили от кустика к кустику, четыре крупные таловки. У орнитологов есть другие названия местных куропаток, и хрен их разберешь кто из них арктическая, а кто белая. По нашему местному определению есть черноуски и таловки. Черноуска самая мелкая куропатка, с характерным пером, черным усом у клюва, непугливая и к ней легко подойти на пару десятков метров, а вот таловка, та более предпочтительный трофей - крупная, очень осторожная, пешего охотника ближе, чем на 60м не подпустит.

    Утро замечательное, морозец -23, солнце выглянуло над горизонтом, огромное, красное, и пока холодное. Тундра в его свете уже не кажется такой безжизненной, и снег, приобретая голубоватые оттенки, начинает искриться. Вот уже оно полностью оторвалось от линии горизонта, а луна все еще видна, и бледным серпом отражает его свет на другом конце утреннего прозрачного неба. Такое можно увидеть в наших широтах. Они и летом, ночью, висят в небе одновременно.

    Быстро сбегал за винтовкой, прихватил дальномер, удостоверился, что наши балбесы, лайки, сучка Люська и ее годовалый щенок, кобель Ампер, дрыхнут на станции. Они только породой лайки, а по сути аццкие распесдяи в плане применения их на охоте. Их никто, ни чему не обучал, и живут они на станции в любви, ласке и на жирной кормежке, как два отличных радара дальнего обнаружения, на случай появления на территории станции чужих, пришлых. Люська правда имеет природные навыки по добыче для собственного пропитания разной дичи, причем лучший для нее вариант - это крысятничать по чужим петлям, хотя, надо отдать ей должное, все же добывает и трудом праведным.

    Пригнувшись, перебежал через дорогу, где бульдозер, расчищая путь к станции, наворотил на ее обочине огромные сугробы снега, их позже спрессовало на ветру и морозе, превратив в прекрасные укрытия, из-за которых, как в ростовом окопе, можно незаметно расположиться с винтовкой. Поставил морку на сошки, глянул в дальномер - 115м отличная дистанция для этой винтовки, когда от ее бесшумной работы, куропатки даже теряя рядом пасущихся собратьев, клювом не ведут с целью запаниковать и резко съебацо. Когда бывало промахивался, неправильно сделав поправку на ветер, и пулька выбивала фонтанчик снега рядом, куропатка обычно лениво делала пару шажков в сторону и продолжала набивать утробу.

    Красотища. Солнце уже греет слегка, легкая дымка на горизонте сгущается, предвещая возможное усиление ветра. Я, лежа на снегу, смотрю в окуляр оптики, навожу перекрестие сетки на самый жирный экземпляр, отстраиваю параллакс, выбираю точку прицеливания – основание шеи, ввожу по милам поправки на боковой ветер, начинаю выбирать свободный ход спускового крючка…ступенька. В этот момент указательный палец на крючке как оголенный нерв, отстраняюсь от всего окружающего, затаиваю дыхание и в паузе, между толчками сердца, плавно жму…
    Одновременно с выстрелом, чей-то длинный и горячий язык оказывается у меня глубоко в ухе! В состоянии готовности к выстрелу, я чуть не обдал труханы паром, охуев от такого наглого полового беспредела. Вслед за бульканьем языка в ухе, услышал радостное повизгивание.
- Ампер! Скотина!
    (Однако…Весьма… - отвлекла неуместная мысль - Стопудоф гадёныш не спал вчера в операторской, а зырил одним глазом ТВ, где по спутнику шел канал Русская Ночь, ибо откуда такая сноровка)
    И тут же, мимо меня, пролетела Люська. С лаем – Банзай, блять! Каждый сам за себя фпесду!(здесь – перевод с собачьего. прим. аффтара) - она понеслась к завалившейся набок куропатке. Ампер, растормозившись от радостей дружеских проявлений, рванул следом, оставив меня в состоянии легкого недоумения. Вся стайка куропаток, мгновенно снялась с поляны, и только я, сидя на снегу с застывающим на ветру мокрым ухом, еще несколько минут, на всю Усть-Енисейскую тундру, очень громко перечислял всю родословную этой мохнатой пары, с живописным описанием противоестественного применения, как их самих, так и прочих их ближних и дальних родственников.

    Пока подружейные собаки, рвали на части мой трофей, я, собрав манатки, по-быстрому свалил на полкилометра в сторону, и смилостивившийся Великий Дух - Железный Ивмунтен, даровал мне узреть еще одну пару кормящихся таловок, коих и добыл, получив моральное удовлетворение.

ПС. Фотал мобильником, горезонт естественно праёбан(с)