Николай Гмыря проснулся как обычно в шесть утра. Минут пять полежал неподвижно, слушая, как из стоящего на кухне приемника доносится гимн Советского союза. Затем полез рукой в просторные семейники и долго с удовольствием чесал вспотевшие яйца. Прослушал по радио прогноз погоды. Громко выпустил газы. Нехотя поднялся и поплелся в ванную. Посмотрел на себя в зеркало: небритая помятая рожа, припухлые синеватые мешки под глазами от недосыпа и почти ежедневного пьянства, торчащие во все стороны волосы, – привычная картина с утра. Гмыря улыбнулся сам себе: «как дела, обмудок?». Затем тщательно почистил зубы порошком. Фыркая, умылся обжигающе холодной водой, побрился, и стал собираться на работу.
Надев коричневое пальто и кроликовую шапку, Николай вышел из квартиры. В темном подъезде воняло мочой и крысиным гавном. Гмыря поморщился, захлопнул дверь и бодро побежал по ступенькам вниз. На автобусной остановке уже скопилось много народу. Вскоре подъехал старенький перекосившийся автобус. Толпа ринулась в узкую дверь. Гмыря тоже стал энергично пробираться к входу, энергично работая локтями. Когда желанный проем был уже близок, какой-то здоровый мужик в длинной мохнатой шубе коварно оттолкнул Николая в сторону и влез внутрь сам, заполнив своей тушей последнее свободное пространство. Гмыря изо всех сил схватился обеими руками за двери автобуса и стал резкими движениями таза вперед-назад утрамбовывать мужика внутрь. Со стороны это выглядело так, как будто в самый час пик в салон автобуса неизвестно зачем забрался здоровенный медведь, а смелый мужичок анально наказывает зверя за это. Мужик в шубе обернулся: «аккуратнее, товарищ!». Гмыря проигнорировал просьбу и молча продолжал активные фрикции, понемногу пробираясь внутрь автобуса. Тут еще один, видимо, тоже опаздывающий на работу гражданин попытался влезть в переполненный салон, но Николай резким движением жопы отбросил наглеца назад. В конце концов, дверь кое-как закрылась, автобус тронулся и повез по темным заснеженным улицам тесно прижавшихся друг к другу советских граждан к рабочим местам.
Добравшись до своей остановки, Гмыря торопливо засеменил к проходной машиностроительного завода «Прогресс». Приложив пропуск к неприятно пискнувшему датчику, Николай прошел через турникет и побрел к своему конструкторскому бюро.  «Гудит, шумит родной завод! А нам-то хуйли? Ебись он в рот…» – пробубнил он, проделывая привычный путь мимо производственных цехов.

Рабочий день Николая начался с того, что его неожиданно вызвали на совещание к главному конструктору завода Капцовой. Эту стерву Николай терпеть не мог. Роза Карловна всегда была чем-то недовольна, истерично орала и нецензурно ругалась с подчиненными. Гмыря вообще удивлялся, как эта тупая блядь стала начальницей. «Наверное, генеральному дает» – часто думал он, живо представляя, как толстый директор завода сидит в кресле со спущенными штанами, а товарищ Капцова, стоя перед ним на коленях, берет его хуй в рот…
– Гмыря, так что там у нас с пуансоном? Когда сдаете? – по обыкновению резко спросила Роза Карловна.
– Ну, я работаю, товарищи. Чертежи почти готовы. Вот только допуски ни к черту… Да и испытания еще надо провести, – пробубнил Николай.
–  Если ты нам опять по редуктору сроки сорвешь, я тебе этот пуансон в жопу засуну! – не сдержался главный инженер Прокопенко.
– Вы объясните толком, что за испытания? Что там испытывать? Что вы нам тут пургу гоните? – забарабанил пальцами по столу главный технолог завода с редкой фамилией Жук.
– Я ничего не гоню. А я знаю, и я видел, как все правильно. И чтобы все было по-хорошему. А вчера даже по телевизору показывали. Вот такие дела, товарищи. Очень интересная, познавательная передача я вам скажу. В мире животных, значит. Все – по-деловому, четко, ясно, информативно. Про горилл в этот раз. В двух словах: гориллы жрут свое гавно. Сидит, короче, такая хуйня волосатая и смотрит на меня из телевизора внимательно. Глаза умные и злые еще почему-то. И раз так, собственную кокажку берет с земли, и – зачавкала! Еб твою мать! Я чуть не заплакал. До чего животных довели, бляди! Думаю – совсем что ли корму другого нету? А она жует и смотрит на меня, сука. Мне аж не по себе как-то стало. Чувство такое странное, как будто я виноват перед нею в чем-то…
– Не сметь! Прекратите немедленно! – заорала побледневшая Роза Карловна, и стукнула кулачком по столу.
– Гмыря, ты опять расшился что ли? – строго спросил Жук.
– Начинается… Он сказал: «поехали!» и с подливой бзднул, – хохотнул Прокопенко.
– Хунвейбин горилле глаз не высосет… Что тут непонятного? А они только свой кал поедают, или и чужой тоже могут? – сказал внимательно слушавший Николая главный инженер проекта Пупковский.
– Так, все, хватит! Что за поебень вы тут несете? – взвизгнула Капцова.
– А вы, Евгений Палыч, тоже хороши, – обратился Пупковский к Жуку. – Что вы Хомутову сказали, когда он вам чертеж корпуса редуктора на подпись принес?
– Ну и что я сказал? – откинулся на спинку стула главный технолог.
– Вы сказали: «пососи у меня», и чертеж не подписали… – встрял в разговор заместитель технического директора Иванов.
– Да все правильно я сказал! Нехуй лезть с ебалой всякой! Умные все стали! Что я ему – хуй слоновий? Как Петухов, да? Куда прешь, когда нормы расхода не посчитаны? – разгорячился Жук.
– Ну все, блять! Совещание окончено! Гмыря, после обеда – ко мне в кабинет! – заорала Роза Карловна, мгновенно разогнав присутствующих.

В заводской столовой было многолюдно, приятно пахло тушеной капустой. Николай взял на раздаче борщ, пюре с котлетой и компот из сухофруктов. Смахнув крошки, сел за стол, и жадно набросился на первое. Быстро съел. Приступил ко второму. «Борщ очень вкусный и питательный сегодня, а вот пюре – жидковато» – подумал он, размазывая по тарелке холодную картофельную жижу. «Надо бы к стенгазете пропесочить поваров, чтоб знали, суки, как такое гавно подсовывать на обед советскому рабочему человеку» – продолжал размышлять Николай, откусывая сразу половину котлеты.
Поев, Гмыря выкурил две папиросы, поиграл с инженером Кабановым в настольный теннис, и, дождавшись конца обеденного времени, направился на ковер к Капцовой.
– Здрасьте, Леночка. У себя? – испуганно поздоровался Николай с секретаршей.
– Да, да, проходите, Роза Карловна ждет вас, – застенчиво улыбнулась та в ответ.
Гмыря немного потоптался у порога кабинета, выдохнул и вспотевшей от волнения ладонью осторожно повернул ручку двери. Сидевшая за столом Капцова мельком взглянула на вошедшего Николая, а затем продолжила читать интересную статью в журнале «Работница». Гмыря в нерешительности мялся возле стола и молчал. Спустя пару минут Роза Карловна дочитала и, когда подняла голову, то невольно вздрогнула. Стоявший перед ней Николай зачем-то расставил ноги шире плеч, широко открыл рот и старательно вращал зрачками. 
– Это чо за нахуй? Ты мне это прекрати тут, – сказала испуганная Капцова.
Николай издал странный нечленораздельный звук, сунул в рот два пальца, и затем обильно наблевал на рабочий стол главного конструктора. Еще не переварившиеся кусочки котлеты осели на разбросанных бумагах, а красноватая жижа борща стала медленно стекать на пол.
– Ах ты, сука! Ты что делаешь, ублюдок? – завизжала Роза Карловна.
– Снимай трусы! – приказал в ответ Гмыря.
– Ты совсем ахуел что ли? – отшатнулась Капцова.
– Снимай трусы, блядина! – заорал Николай, подошел ближе, схватил Розу Карловну за шею и несильно придушил.
Потерявшая волю к сопротивлению Капцова послушно стянула колготки и трусики. Николай задрал юбку, оголив дебелую жопу главного конструктора. Встав на колени, Гмыря раздвинул прохладные желеобразно трясущиеся булки и нежно поцеловал анальное отверстие Розы Карловны. Осторожно обсосав геморроидальные шишечки по периметру говнопроходного канала, Николай с силой уткнулся лицом в жопу и звучно выдохнул, вызвав характерный хлюпающий звук.
– Ах, ты мой поросеночек, –  улыбнулась раскрасневшаяся Капцова, – можешь ведь, когда захочешь. А что же ты сегодня на совещании, а?
– Покакайте, пожалуйста,  – попросил Гмыря.
Лицо Розы Карловны приобрело какое-то возвышенное выражение, ноздри затрепетали, а затем она неожиданно выпустила газы. Николай открыл рот и придвинулся поближе. Некоторое время Капцова усиленно тужилась, а затем из анального отверстия показалось коричневое. Гмыря жадно откусил кусок кала и быстро проглотил. Гавно стремительно вылезало из жопы. Николай глотал не жуя. Наконец, он сожрал все высраное Розой Карловной гавно. Вытер испачканные губы валявшимися на полу трусиками. Поднялся с колен и, не говоря не слова, вышел из кабинета.
– Леночка, я там это… ну…насвинячил немножко, – смущенно пробормотал  Николай.
– Да, да, я уберу. Ничего страшного, с кем не бывает… – улыбнулась секретарша, взяла алую помаду и стала аккуратно подкрашивать губы.