28.11.1941 года, около полуночи, деревня Петрищево.
  В  окнах обычной крестьянской избы, служившей одновременно штабом и пристанищем командования 332 пехотного полка вермахта, горит  свет. Это не может уснуть командир этого самого полка – подполковник Рюдерер. Виною тому не напряженная штабная работа и не близость линии фронта – все это никогда не мешало спать командиру полка. Рюдерера выбил из колеи произошедший сегодня случай.

  Около 19.00 его солдаты находящиеся в патруле, при помощи местного предателя задержали большевистскую диверсантку, которая выполняя директиву Сталина №0428 от 17.11.1941г. сожгла несколько домов в Петрищево, в том числе и конюшню с десятком полудохлых лошадей, которых в виду отсутствия подвоза провианта планировали забить.
Когда подполковник прибыл в дом, где находилась задержанная, он, ожидавший увидеть какую нибудь огромную русскую бабищу с пудовыми кулаками, был поражен – диверсанткой оказалась девочка-подросток лет 18-19, приблизительно ровесница его сына Ганса, бездельничающего в Мюнхене, в Германии, еще не познавшей ужасы войны.
  К моменту прибытия Рюдерера, солдаты уже успели избить русскую и растащить ее теплые вещи. Дальнейший допрос был формальностью – подполковник и так знал, что перед ним военнослужащая советской в/ч 9903 – диверсантка, заданием которой было в составе группы нанесение максимального вреда немецкой армии в тылу – об этом, захлебываясь слезами, рассказал днем ранее схваченный патрулем русский из этой же группы. Но не это впечатлило командира полка. Перед ним, с кровоподтеками на лице, с искусанными в кровь губами стоял загнанный волчонок, во взгляде которого сквозь смертельный ужас проглядывало несгибаемое упорство. Рюдерер понял все – не будет ни слез, ни мольбы о пощаде - именно тех вещей, которые хотят видеть его голодные и измерзшиеся солдаты. И он сам не мог дать слабину перед своими деморализованными солдатами, часть из которых даже не получила зимнего обмундирования. Поэтому он коротко бросил – Повесить, а перед глазами вместо этой девчонки стоял его родной ребенок -  Ганс. Вот почему морозной ноябрьской ночью в деревне Петрищево не мог уснуть подполковник Рюдерер.

  Подполковник был настолько погружен в раздумья, что отреагировал на шум на  крыльце только тогда, когда в избу ввалилась престранная троица – юноша лет девятнадцати,  облаченный в некое подобие рыцарских доспехов и пара исполинских размеров мужиков, которые были явно легко одеты для столь морозной поры – стальные кирасы,  одетые почти на голое тело и,  неимоверных размеров, стальные же башмачищи на ногах. Чего у этой компании было в избытке - так это оружия. Оружия таких же гигантских размеров и такого же странного вида.
  Ввалившись, троица рассредоточилась – гиганты заняли места напротив окон и дверей, а юноша вольготно уселся на стул напротив Рюдерера.
  Подполковник вышел из ступора, его рука рванулась к кобуре, но увидев, что незнакомцы никак на это не реагируют, он судорожно прижал руку к себе, а затем, как бы не зная куда ее деть, положил на стол.
  - Кто вы? Откуда? – только и смог выдавить из себя ошарашенный столь быстрой сменой обстановки Рюдерер.
  Юноша нарочито устало вздохнул, как учитель, пытающийся донести до бестолкового ученика некую прописную истину.
  - Я…Зовите меня Одиноким Путником…Вот это – юноша кивнул на одного из гигантов – Маркус Феникс, а второй – Дом, Доминик Сантьяго. Откуда? – Да вы все равно не поймете. Предлагаю перейти к делу ради которого мы здесь. Рюдерер, отдайте нам  диверсантку, которую ваши солдаты сегодня изловили… Незнакомец смолк. Пауза начала неприлично затягиваться. Но эта пауза дала немцу возможность сосредоточиться. Рюдерер осознавал бесполезность попыткок понять происходящее и он решил принять это как есть.
  - Зачем она  вам ?
  - Нуу…Наверное чтобы не дать вам ее повесить… Вы ведь уже решили ее судьбу? Скажите подполковник, как оно – быть вершителем чьей то судьбы? Назвавшийся Одиноким Путником юноша говорил с легкой, на грани фола, издевкой. 
  -  Она вражеский диверсант, сталинская фанатичка одурманенная большевистской пропагандой и если ее отпустить, то завтра она снова придет сюда с бутылкой безина…
  - А вас сюда никто не звал…на эту землю…и кто чем одурманен тоже очень неоднозначный вопрос.
  - Почему вы не отбили ее силой, а пришли ко мне? Ведь судя по внешнему виду вы втроем могли бы победить в битве под Ватерлоо.
  Юноша призадумался.
  - Понимаете Рюдерер, я за свою недолгую жизнь пролил очень много крови на Столичной Пустоши и не всегда справедливо, иногда даже просто ради развлечения. Маркус с Домом, хоть и справедливо, но тоже уничтожили по паре тысяч существ на каждого. Но кровь порождает кровь. И вы это прекрасно понимаете и… боитесь принять.
Попробую вас убедить…
  С этими словами Одинокий Путник выложил перед подполковником несколько фотографий :









  Поглядев на фотографии, Рюдерер почувствовал, как каждый волосок на теле становится дыбом. Не от содержания фотографий, а от того, что там было запечатлено то, что еще не произошло.
  - Постойте, постойте…Как это? Этого просто не может быть…Он был подавлен.                       
- Может подполковник, может…Голос юноши стал молотком забивающим в голову  гвозди. – И я вам расскажу что будет дальше. Юная большевичка попадет в ад, там есть специальный уголок для тех, кто не оставил потомства. Но ее мучения будут ничто по сравнению с тем, что уготовано вам - тому, кто сознательно ее туда отправил. Через несколько месяцев сюда придут красноармейцы, найдут труп этой девушки и Сталин издаст особый приказ – солдат вашего полка в плен брать не будут…и тогда жестокость ваших солдат по отношению к ней покажется милостью в сравнении с жестокостью красных. Вас лично - расстреляют. Но это еще не все и не самое страшное – ваш род по мужской линии не прервется до следующего танца Шивы или второго пришествия Христа, называйте как вам удобно… Но каждый из рода умрет чудовищной смертью и в аду родители будут видеть муки своих детей и слышать их крики и ничем не смогут помочь…
    Подполковник  начал задыхатся, рванул ворот кителя и начал оседать со стула. Гигант, что находился поближе, латинос со шрамами на лице, взял Рюдерера за плечи и осторожно встряхнул. Одинокий Путник налил воды из графина  и протянул стакан. Рюдерер выпил и несколько минут сидел неподвижно. Затем его лицо приобрело осмысленное выражение и он позвал часового.
  - Пусть приведут большевичку!
Через несколько минут часовой втолкнул в комнату задержанную.
  - Свободен.
  Часовой удалился.
  Девушка стояла высоко подняв голову, ее босые ноги с почерневшими обмороженными пальцами заметно дрожали, она хватала разбитыми и искусанными губами воздух и изо всех сил пыталась унять дрожь в ногах.
  Одинокий Путник встал со стула поворачиваясь к ней.
  - Ну вот и все Зойка, мы тебя забираем…
И тут сила воли, на которой она держалась последние несколько часов, отказала ей. Зойка начала медленно оседать, пытаясь зацепиться руками за воздух. Маркус и здесь оказался на высоте – он подхватил падавшую девушку и усадил ее на пол, спиной к стене. Одинокий Путник невесть откуда извлек приспособление напоминающее шприц и сделал ей укол в бедро. – Что это? спросил Феникс.
  - Стимпак. Мне от всего помогает, должен помочь и ей.
Зойка встрепенулась.
  - А как же задание? Как я вернусь …
Маркус не дал ей договорить. Он приложил палец к губам : - Тсс…Взрослые без тебя разберутся. После чего Феникс достал из ранца спальный мешок, завернул туда девушку и взял на руки. Дом открыл дверь и гиганты исчезли в ночи.
  - Вы сделали правильный выбор подполковник, а теперь прощайте. Одинокий Путник направился к двери.
  - Постойте… 
Вместо прощания Рюдерер конечно же сморозил глупость – А откуда вы так хорошо знаете немецкий?
  - Я из дойчефицированой версии, да и говорил я за всех потому, что перк  красноречия прокачан до максимума. С этими словами юноша шагнул за дверь.
     
  Вы можете представить Маркуса Феникса танцующего под Natural Blues от Moby? Именно так, неуклюже притоптывая ногами, он развлекал свою молодую жену и двух детишек вечером перед домом в мире в котором не было войны. Годовалого мальчика Зойка держала на руках, а девочка постарше стояла рядом держась за мамино платье.
  Одинокий Путник вернулся в Столичную Пустошь в надежде когда-нибудь познать величайшую из добродетелей – самопожертвование.
  А что же Дом…Доминик Сантьяго? Несколькими днями ранее возле деревни Головково из немецкого плена подобным образом была уведена другая советская разведчица-диверсантка Вера Волошина. У них тоже все хорошо.