Она заметила его еще с остановки – он шел за ней неотступно, выйдя следом из маршрутки. Длинный, сутулый,  мешковато одетый и в очках с затененными линзами, он вызывал недоверие.
Она быстро шмыгнула в свой подъезд и,  стуча каблучками, взлетела к лифту, стала лихорадочно нажимать кнопку вызова. И когда уже проскользнула в кабинку, следом просунулась нога в огромной стоптанной кроссовке и не дала сомкнуться створкам.
Сопя, он протиснулся в кабинку,  не глядя надавил на какую-то из кнопок. И когда лифт стал подниматься, нажал на кнопку «Стоп» и затем дернул молнию замка на своей куртке  вниз. Она в ужасе закрыла глаза и завизжала.
- Тихо, тихо! – пробормотал он и чем-то зашуршал.
- Не дамся! – отважно сказала она, выставив перед собой скрюченные пальцы с острыми ногтями. – Умру, но гнусному маньяку не дамся! 
- Алина Григорьевна, -  несмело сказал он. – Это я, Геннадий Ветродуев. Помните? Начинающий поэт. Я вам звонил, но вы не хотите меня слушать. Я к вам приходил в редакцию, но вы, извините, каждый раз сбегаете от меня.  По электронке тоже почему-то не отвечаете. И вот вы мне, слава Богу, встретились здесь! Послушайте, пожалуйста, мои стихи…
- Что, стихи? – возопила Алина, протерев очки и разглядев, наконец, кто же прищучил ее в лифте.  – Нет, Ветродуев, умоляю: только не ваши стихи!  Уж лучше…
И она торопливо начала раздеваться.