Не было бы проблем, было бы проще – для меня это аксиома. А что толку?
- Зайчик! Поиграешь со мной?
Деньги победили. Мечты остались на антресоли, антресоль в Кисловодске. Старый домик у железной дороги, канава и лягушки. Домик, милый домик… там теперь, наверное, бомжи, а я здесь. Ебусь за еду.
- Теперь тебе не отвязаться, не свалить по-тихому. Надо было бороться. Эх, ты… - мое отражение сегодня в свитере и шапке, хотя в уборной плюс тридцать.
- Это я-то не боролся?
- С кем это ты? – доносится из спальни.
- Репетирую роль Высоцкого! Ты же знаешь у меня скоро выступление. Сейчас добрею волосы на груди и к тебе… киса.
Киса, блядь… киса – блядь? Несомненно.

***

- Я ему не верю. Он обманывает меня. Но я готова обмануться, потому что сильная. По крайней мере, сильнее его. Силу от слабости меня научил отличать отец…
- Ты рассказывала…
- Отец был бараном…
- Ты рассказывала, я уже…
- …несмотря на то, что был бараном по жизни, он научил меня многому.
- Ты бы поосторожней с играми. Я знаю людей, которые коллекционируют игры. Не успеешь оглянуться, а уже попалась в сети.
- Ира, ты меня плохо знаешь. Я всегда знаю, где спрыгнуть.
- Что ж… дело твое. Надеюсь, не ухлопаешь паренька.
- На его место придут другие. Все одно. А этот так и вовсе не из лучших. Он думает, что мне нравится его бритая грудь. А я люблю волосы, Ира! Я люблю волосы!

***

- Только не грызи… не зубами! Черт! Ты сдурела?
- Я только хотела поиграть.
- У тебя тупые игры!
Что же со мной? Неужели все? А куда дальше? Дальше нет. Прошлого нет, будущего тоже, настоящее вообще не пришей кобыле.
- Зайчик, ты куда?
- Репетировать! Мне скоро выступать.
- Все время талдычишь о своем выступлении, - Галя вскакивает с постели хватает меня за волосы, - Ты себя в зеркало-то видел. Тебе не очень-то идет Высоцкий. С твоими мыслями было бы правильней играть Штирлица. Постоянно прячешься. Запрятал себя хрен пойми куда.
- Театр – не супермаркет, - я тяну ее за собой, босые ноги скользят по паркету. Больно, но делаю вид, что таскать людей волосами в порядке вещей.
- Чего блядь? – смеется Галя.
- Не супермаркет, говорю. Особо не развернешься. Беру, что дают. Понимаешь?
- Ты и от жизни берешь, что дают.
- Это ты про себя?
- Да, - Галя, наконец отпускает меня, я теряю равновесие и ударяюсь о дверь.
Штирлиц. Даже Штирлицу было проще. Он хотя бы знал, что делать.
- Что ты там бормочешь себе под нос?
- Я репетирую, черт возьми! Мне нужно репетировать!

***

- Галя, я люблю его.
- Ты шутишь?
- Нет.
- Он же инвалид.
- И что?
- Ты же говорила, что не попадешься на удочку? Говорила, что умеешь спрыгивать?
- Говорила.
- И теперь что же? Вы женитесь?
- Я ему еще ничего не рассказывала.
- Но ты ведь и раньше не особо считалась с его мнением. Что тебя останавливает?
- Теперь все по-другому. Я хочу, чтобы он сам дошел до этой мысли.
- Ну, это теперь будет не просто, - смеется Ира, - появись вариант, он бы ускакал от тебя в любой удобный момент.

***

- Как премьера?
- Не очень, - скидываю пальто и иду на кухню.
- А я тебе котлетки приготовила.
- Котлетки? Сама что ли?
- Ага. Сама. На сковородке. Налила масла и положила котлеты. Немножко подгорели, конечно, но есть можно.
- Надо было воды подлить. С водою бы не подгорели.
- Ну, уж поздно. Я же не знала.
- Ладно. Сойдут и черные. Жрать хочу.
За окном висят звезды. Вдалеке квакают жабы. Звуки родины.
- Я тут смотрела в окно, - шепчет Галя, - Днем, когда было много чего видно. Не так как сейчас, а днем. Прямо под нашим окном проходили влюбленные. Так красиво. Держались за руку и целовались прямо на ходу. Мы так с тобой не ходили. Было бы здорово, наверное.
- Я ухожу от тебя.
Галя сползает по стене. Как в фильме. Как в дешевом фильме. А раньше она казалась настоящей. Не стена, а Галя. Стена-то всегда была настоящей. А сейчас все поменялось. Кроме стены.