Новая больница Загуляево располагалась на берегу пруда. Старая “ночлежка” стараниями мэра была передана в ведение местной милиции, и ее переоборудовали в медвытрезвитель. Так что успешное лечение ангины, которую я заработал стараниями “Шурочки”, происходило уже в новой хорошо оснащенной клинике с квалифицированным медперсоналом.
Вульф сидел у моей постели со скорбным видом и рассуждал о слабостях нынешней медицины. Он прошелся мимоходом по поводу реформ в здравоохранении вообще, а также о формах и методах их проведения в Загуляево – в частности.
Я внимал ему с блокнотом и карандашом в руках. Нет, разумеется, я не стенографировал, а просто не мог отвечать ему иначе как письменно после операции по удалению гланд.
Вскоре в отведенную мне отдельную палату с телевизором (опять же не без участия мэра!) вошла медсестра и напомнила Вульфу о начале врачебного обхода.
−    Ладно, Арчи, – спохватился шеф. – Засиделся я. Ты не скучай, а я тебя еще навещу перед выпиской.
Вульф направился к выходу, но у двери остановился и обернулся.
−    Да, чуть не забыл самое главное, – произнес он. – Преступление, которое мы с тобой раскрыли, получило большой резонанс у общественности. Заслуги Кремерова высоко оценены его начальством, и ему грозит повышение по службе. Инспектор на радостях обещал посодействовать получению нами вполне заслуженного гонорара, так как вдовы Гусева давно самой нет в живых, а родственники пока не найдены. Наврал наверно. Но, в любом случае, мэр обещал тебе финансовую поддержку для поправки здоровья. Можешь смело удалять вторую миндалину – мэрия спонсирует. Ну, все, короче, бывай здоров.
И он вышел…
Господи! Как я был доволен! И дело тут, естественно, не в оставшейся миндалине, которую я смогу теперь удалить, и уж тем более не в финансовой помощи мэрии, а абсолютно в другом. “Преступление, которое мы с тобой раскрыли…”! Каково, а? “Мы с тобой”! Для меня и по сей день загадка, каким образом Вульфу удалось (я не сомневаюсь, что это сделал он, а не какой-нибудь там Кремеров) убедить мэра в необходимости изолировать психопата Чепыжева и даже направить к нему по этому случаю роту спецназа. И как его сподобило догадаться, где у прокурора бункер, есть ли он вообще, и что я тогда именно в нем находился.
Для меня все это − тайна за семью печатями. Но я не собираюсь у него выпытывать ответы на свои вопросы. − Почему? − Да как раз потому, что преступление раскрыл не один только Вульф, а – мы с ним. И я не желаю давать ему повод усомниться в моих умственных способностях. Пусть он пребывает в уверенности, что и для меня все ясней ясного. Вот так-то. Не потому ль меня зовут Гудвином, как того волшебника из Изумрудного города, Великого и Ужасного.

КОНЕЦ.
1999 г.