Утро.  На тумбочке у кровати – пыль, телефон, часы…

Сколько сегодня легкого счастья выдадут мне весы?

Слыша, как дворник округу будит, микрорайон скребя,

В тапки и толстый халата кокон вкукливаю себя.

Из магнетично-тягучей спальни медленно выхожу

И рефлекторно, тремя щелчками кухню свою бужу.

Мягко смывает с души и тела ночи и снов следы

Элементарный спокойный демон мертвой давно воды.

Завтрак и все остальное…  Кошке

  спящей сказав «пока»,

Время в режим ожиданья ставлю тихим щелчком замка.

Столик периметром окружает вечных предметов  класс:

Зеркальце, вата, пинцет и стружки карандаша для глаз,

Слон из индийской дешевой бронзы с домиком на спине,

Крошки сухариков, из-под кофе

        чашка, а в ней, на дне –

Гуща лежит неизменным слепком будущих слез и бед

Без улучшения и надежды вот уже десять лет.

Спят на простенке часы, вдыхая

                                                        «тик», выдыхая – «так»,

Спит домовой на диване с кошкой

                                                            круглой, в то время, как

Я на работе ввожу чужие ненависть и тоску

Буквами римского алфавита в http-строку.

Восемь часов сквозь меня проходит этого мира нож…

Милый, что не люблю тебя я – когда наконец поймешь?

Ты превозносишь всегда при встречах бедра мои и грудь,

Ты говоришь, что моё сиянье твой освещает путь,

Хвалишь глаза мои, губы, ноги, бровь… и другую бровь…

И, замерев – не забыл чего-то? – ты начинаешь вновь

Хрипло шептать, положив привычно, добрый мой секретарь,

Все мои части и атрибуты – каждый на свой алтарь.

Хватит.  То малое, что имелось, нынче уже мертво

И не воскреснет (а кстати, бедра – действительно… ничего…).

В небе восходят скоплений звездных молоты и серпы,

Сонной медузой влекусь в отливе сумеречной толпы.

Ключ и квартира. Локальный краткий четырехмерный штиль

С паузы сняв, покормивши кошку, с тумбочки сдунув пыль,

Рядом с кроватью поставив воду, выложив телефон,

Я удаляюсь в бессонный, то есть без сновидений, сон.