Сегодня великий день. После десяти лет беспросветного рабства я написал заявление на увольнение. Изображая на лице нэзалэжность, летящей походкой я следовал по коридору прямо в чистилище, так мы называли приёмную директора. Старый линолеум под ногами знакомо поскрипывал, мухи летящие навстречу уважительно прижимались к обочине, а две из них, самые большие, пристроились у меня в кильватере и как мотоциклы сопровождения жужжали чуть сзади. В руках я нёс листок своего заявления, как декларацию независимости. В приёмную зашёл без стука. Впервые за десять лет. Секретарша, фигуристая сучка с недоумением подняла на меня глаза из-за компьютера, с явным сожалением оторвалась от пасьянса и лениво промычала: Пал Саныч занят. Обычно этого защитного заклинания хватало, чтобы черви моего уровня натыкались на невидимую стену. Для особо настырных также существовала вторая часть заклятия: Велел не беспокоить. Тут уже у самых упёртых подкашивались ноги, и проблеяв кучуизвинений, спиной, как рак, посетитель выплывал из кабинета. Очень немногие удостаивались высочайшего приёма, некоторые мои коллеги вообще видели шефа только на фотографии, я же, в некотором роде был знаменитостью, умудрившись получить ЛИЧНЫЙ распиздон от его светлости, за какой-то выдающийся залёт. А это было покруче премии. На моей памяти никто более не удостаивался подобной чести. Работягам вход к шефу был заказан. Карательные функции выполняли бригадиры и начальники отделов. Те ещё головорезы, но до шефа им было далеко. 

Секретарша, почувствовав, что колдунство не сработало, напряглась. В воздухе запахло озоном, как перед грозой, я повинуясь выработанному за десять лет инстинкту втянул голову в плечи, мозг уже послал в ноги сигнал к отступлению. Но гром грянул совсем с другой стороны. Леночка - прорычал селектор на столе у привратницы. Найди мне этого долбоёба Сычова! И ко мне! Пусть жопой вперёд заходит!
Раскаты стихли. Похоже моему лидерству в номинации "Личный распиздон от шефа" пришёл конец. На время забыв о моём существовании, Леночка набрала трёхзначный номер на телефоне: Алё, Иваныч, вас шеф вызывает.
Положив трубку, она вновь обратила свой взор на меня. Мне к шефу... Проскулил я. Храбрости оставалось совсем немного. Запал прошёл, едва я услышал голос Саныча. Леночка, неожиданно подмигнула мне: Присядь, пусть он сначала Сычова разорвёт. Что там у тебя, дай гляну. Я дрожащей рукой протянул ей листок. Тээксс.. Ага.. Замучала совесть.. Гм.. Не сплю по ночам.. Начал пить.. В магазине мне отказались продать хлеб.. Сосед меня проклял.. Гм.Кхм. Она дочитала: На жалость решил надавить? Ага.. Я всхлипнул. Ну тихо, тихо.. держись - проявила она ко мне сострадание.

В дверь постучали. Леночка мгновенно собралась: Войдите - протянула она. Снова в голосе появилась ленца. В кабинет вошёл Сычов. Жопой вперёд. Я открыл рот. Секретарша заботливо приподняла мне холёной ручкой нижнюю челюсть. Тем временем несчастный Сычов пересёк кабинет и притормозил возле заветной двери. Леночка наклонилась к селектору: пал Саныч, к вам Сычов. Дверь открылась и дала полусогнутому Сычову по жопе. Аай, шёпотом сказал тот. Заходи - голос шефа был похож на шипение ядовитой змеи. Сычов неожиданно перекрестился, глянул на нас с секретаршей взглядом "Прощавайтэ хлопци" и заполз в кабинет. Видимо некоторые конечности у него перестали функционировать, и дверь он не закрыл. Мне хорошо был виден кабинет босса, и всё происходящее в нём.

Повернись, сука - поприветствовал шеф жертву.Сычов повернулся. Фигура его напоминала сдувшийся воздушный шарик.
Шеф встал. Взял со стола указку. Мама - прошептал Сычов. Неожиданно шеф повернулся назад и ткнул указкой в висящий на стене плакат, на котором были изображены две машины. Это что?- тычок указкой в авто справа. Сычов проскулил: Дэу Ланос... Это? - тычок в машину слева. Сычов молчал. Ну?! - шеф начал выходить из себя. Ик.. Неожиданно громко икнул Сычов. Ик, ик.. Тьфу, бля, - психанул шеф. Что это, сука??! Ла..ик..да Гра..ик..нта. Что? Лада Гранта? Долбоёб!! Шеф взревел. Ты ошибаешься, сукааа! Справа - АВТОМОБИЛЬ, Сычов!! А слева - кусок гавна, которое высрал ты, сука. Шефа колотило. Из-за тебя мы обосрались перед премьером, блядь!! Чему ты нах учился в своём институте, дибил??! Ты знаешь, сучонок, что премьер лично собирался тебе ебало набить?? Да ты, сука, успел спрятаться. Ты знаешь, что китайцы покупают новые Лады тысячами, только для того, чтобы пустить их на переплавку и нахуярить из них своих ебучих Черри!?? Да.. ах ты падла.. Шеф тяжело дышал, его распирала злоба. Он был не страшен. Нет. Он был ужасен.

Невкусно - вдруг подумал я. Мысль была неожиданной. Брр, встрепенувшись, я вернулся в реальность. В руках у меня бли остатки листочка с заявлением, который я практически весь сожрал,  находясь в состоянии аффекта. Леночка, не удивившись, протянула мне стакан воды. Я сделал извиняющиеся глаза. Ай, она махнула рукой. Тут позавчера начальник дизайнерского отдела рукав от рубашки сжевал, так что не парься. Шеф тем временем выкричался, и вытирая пот со лба поинтересовался у раздавленной кучи фекалий, которая совсем недавно была нашим главным конструктором: И что мне с тобой делать, а? Сычов молчал. Ты на тойоте ездишь, ездил то есть? Сычов с трудом кивнул. Таак.. - шеф что-то обдумывал. Лена - он выглянул в приёмную, а у тебя мазда, вроде? Да, Саныч. Леночка томно улыбнулась шефу. А, точно, сам же дарил - вспомнил тот. Взгляд громовержца упал на меня: а ты чего здесь. А..я это.. замычал я. Увольняться пришёл -неожиданно сдала меня секретутка. Совесть, говорит, замучала. Я обмер. Шеф удивлённо смотрел на меня. Совесть?.. У тебя есть совесть? Я обречённо кивнул. А как же ты медкомиссию прошёл-то? А? Когда устраивался, симптомов совести не было, а вот сейчас проснулось. Вроде у нас это хроническое. У меня и дед совестливый был, и отец мучался тоже. Пал Саныч молчал.. На чём ездишь, уникум - неожиданно спросил он. На жигулях. Сычов, отдашь ему свою тойоту, месяц будешь ездить на жиге. Обжалованию не подлежит.