Кто-то открывает новые галактики, кто-то истину, а я открываю первую бутылку пива.

Сначала было слово. И слово было – похуй. Классический похуизм как древнейшее течение, антагонистичное деятельному долбоебизму и слезоточивому христианству, не подразумевает под собой атрофию воли. Силу воли необходимо тренировать. Например, дрессируя лобковых вшей на себе. Высшая точка совершенства – показ скачущих на залупе артистов родственникам, знакомым и просто любопытным прохожим на улице. Она же есть наглядная агитация: на хую я всё вертел да еще и вприпрыжку.

Категорический императив падонка гласит: хуй ибо нехуй.

Похуизм есть следствие диалектического алкоголизма (далее – ДА), где питиё определяет сознание. Смешивая водку, шампанское и напиток «Буратино» вечером, на утро ты получишь деревянную башку и отрыжку с обильными стружками. Метод пробок и ошибок в исследовании ДА позволяет сказать, что переход из количества в качество не линеен, а имеет экстремум в точке предела физических возможностей исследователя, после чего одухотворенность резко стремится к нулю, а телесная оболочка пребывает в просрации и блевации.     

Критика чистых носков. 
Каждому хоть сколько-нибудь мыслящему носителю или разносчику носков известно, что чистые носки диаметрально противоположны грязным. Грязные носки, скрученные улитками или поставленные бумерангами, есть залог семейного счастья: я раскидываю, она  нюхает и убирает. Беспрекословно. Безропотно. Здесь тебе и распределение обязанностей, и ответственность, и уважение к мужу – три кита, на которых держится крепкая семья, основа государства. 

А не дерзнуть ли мне, дербалызнув? Не объяснить ли суть этого унылого мироздания с седыми яйцами? Нет. Столько пива у меня нет. Хотя…

В основе всего сущего лежит Абсолютный Хуй. Он есть противоположность Абсолютного Нихуя. Для понимания его природы необходимо проявление. Самораскрытие Абсолютного Хуя в пространстве и времени – это ебля в Абсолютную Пизду. Результат такого соития есть Объективная Хуйпесда – данная каждому в ощущениях реальность.

***
А настроение приподнялось. Немедленно открываю вторую.

Хорошо, если бы еблю признали олимпийским видом спорта. Вводное поло, ебля на байдарках и каноэ, ибатлон, пиздайвинг. Понахватался бы тогда медалек. Да и у многих знакомых женщин карьера бы в гору пошла – из записных блядей в олимпийские чемпионки. 

Секс-мещанство – в темноте, в носке, в пизду и в жену.

Познакомился с молоденькой грудастой грузинкой. Или грудинкой. Не помню точно. В общем, с каким-то мясом. Сидели в баре, говорили о «Мцыри» и сингулярности, потом даже не знаю, что на меня нашло, но я громко проорал ей в ебало: «Сбрей усы, сука! Сбрей! Начни с лица, блядь!». И сразу как-то легче и светлей на душе стало.

Самая сложная половая жизнь у некрофилок.

Поставили одной моей знакомой Валентине страшный диагноз –  геморроидальный невроз. Она теперь – невротик с больной жопой. Ну, допустим, в заднюю дверь к ней стучаться не очень-то и хотелось,  но чтобы в ротец нельзя было насовать по-человечески – это уже пиздец – инвалид первой группы. Вычеркиваем Валюшу.

Иногда так хочется ибаццо! И вот так хочется, и так, и воооот так. И хочется,  и дрочется. Спасибо порно-сайтам! Дай им бох здоровьичка.

Непонятно зачем, но больной третичным сифилисом весельчак может реально прикинуть хуй к носу.

Она не блядь, просто очень сильно не замужем.

Юношеское:
Вы танцевали падеграс.
На вас дрочил я вдохновенно.
А ночью ёб проникновенно
Ортопедический матрас. 

Юношески-инфекционное: я в вас голосовал…

Инфекционно-запущенное: мой нос и я теперь членораздельны…

***
Кто-то открывает от пизды дверцу, кто-то открывает, что сестру жены тоже иногда можно, а я открываю третью бутылку.

Объявление от дурака с инициативой: сдам в аренду всякие интересные мысли, недорого. Лезут и лезут, заебался пыль глотать.

В похмелье для меня самый омерзительный человек – это я сам. Один из тех «я», который на утро, паскуда, все помнит.

Нечистоплотный заика-грешник будет гореть в гегеене огненной.

Услышал в одесской маршрутке:
- Бабушка, ну куда вы лезете? Пока вы открывали дверь, все места кончились. Там уже целая куча народа.
- Не надо называть нас кучей!

Подруга обиделась на то, что назвал её рыбкой иносказательно. Сказала, что толстый лобик – это нихуя не рыба. Толстолобик, дура! Толстолобик!

Покусанный дебилами мальчик  выпилил из необструганной доски мобильный телефон на уроке труда, но не смог по нему никуда дозвониться, спился и сам стал трудовиком.

Каюсь, в молодости один раз занимался порнографией за деньги. Скидывал с мобилы клиента сто метров дорогих его сердцу порно-фотографий через инфракрасный порт. Наебался на год вперед.

«Калечко, калечко с кольцом…», – пели гости на свадьбе у одноногой невесты.

Переломный момент на дне рожденья – это когда, вместо того, чтобы сказать себе «Что ж ты, сука, так накидался?» и пойти спать, ты говоришь гостям «Что ж вы, суки, мне столько ненужной хуйни надарили?» и тебе ломают руку.

Добрый гробовщик Володя по весне стреляет птиц, снимает с них мерку и делает красивые скворечники с фурнитурой и рюшами.

Вот идет моя мечта. Внутренний свет лучится из глаз, она несет два ведра добродетели на коромысле всепрощенья. Душа с грудью нараспашку. А между ног – пещера Али-Бабы с духовными сокровищами. И перед входом в эту растрепанную от безотказности пещерку лежит специальная бархатная тряпочка, об которую нужно благоговейно вытирать хуй.

Сексуальный, но рассеянный маньяк попутал и изнасиловал не белокурую девушку, а убеленного сединами дедушку. 

Говорят, после пятидесяти жизнь только начинается. Накачу и я, пожалуй, пиисят, а там посмотрим, что начнется. А ненаписанные мысли и то, что я за них принял, забираю обратно в голову. Им там хорошо и уютно, как прокаженным в лепрозории.