В одну ночь проросли все покойники. И сразу метра на три. Народ собрался на площади, вперед выперли священников из тех, кто не успел смыться, и под какой-то заунывный вой пошли к кладбищу. Ополоумевшие священнослужители держали в дрожащих руках иконы, как попало признаться, кто и верх ногами, и заикаясь читали молитвы. А покойники знай себе: листьями шелестели и скрипели на ветру, и ноль внимания на шебуршанье народное. А ветер признаться знатный, на море до волненья, а тут между домами просто злой. Если покойники гнулись, то что уж об обычных деревьях-то говорить. И Самуил Вахтангович о деревья и не говорил. Говорил он о любви:

– Вы милая моя Ирочка, простите, зря отбиваетесь от исходящих из меня любовных стихах, – ворковал он на ухо секретарше Шефа.

Но Ирочка, упершись лбом в стекло, разглядывала запруженную воющей толпой улицу и слабо реагировала на прижавшегося к ней бухгалтера.

– Я, Самуил Вахтангович, стихи к низким жанрам отношу, – только произнесла она.

– Почему же? – удивился тот.

– А потому что глупости. – ответила Ирочка. – Вот вы мне лучше скажите: а что теперь будет?

– А что такое случилось-то?

– Ну, как что! – воскликнула Ирочка. – Вы будто с дерева, ой, свалились! Покойники-то проросли! И теперь что?

– Допустим не все, а только те, кто разложиться не успел.

– И все равно! Это же покойники! – возмутилась непонятно чему Ирочка.

– Ну и что? Как по мне: проросли так проросли, – пожал плечами Самуил Вахтангович.

– А вдруг зацветут? – испугано пробормотала секретарша.

– Значит плоды будут! Когда-нибудь…

– А вдруг это будут плохие плоды?

– Червивые что ли?

– Опасные! – прошипела та в ответ.

– Ирочка! А давайте лучше трахнемся, – в свою очередь зашептал Самуил Вахтангович.

– А вдруг шеф зайдет? – начала ломаться секретарша.

– Да не зайдет. У него сейчас времени мало, – произнес бухгалтер, запуская руку под блузку. – У него в гараже покойник какой-то пророс. Машину насквозь. И крышу к черту.

– Ой! – воскликнула Ирочка. – А кто у него покойника в гараже посадил?

– Вот видите, милая, – забормотал бухгалтер. – А вы еще о плодах беспокойтесь, тут с семенами народ разобраться не может.

– А вы?

– А что я?

– А вас ничего не волнует? Не семена, не плоды?

Самуил Вахтангович вздохнул.

– Меня другие семена волнуют… – произнес он, задирая ей юбку.

– Отойдем от окна, – тихо попросила Ирочка.

Через неделю Ирочка сама пустила корни, а на её ветках появились еще маленькие и зеленые плоды… А вот покойники так и остались пустоцветами, что согласитесь поучительно.