Матвей и Жанна всегда мечтали о покупке загородного домика. Двухэтажного уютного домика с двумя спальнями, мансардой и холлом с камином. Перед камином непременно должен был постелен ковер с длинным ворсом и стоять кресло с клетчатым пледом. Чтобы даже поздней осенью они могли бы укрыться от суетной грязной Москвы в этом доме, сидя в обнимку в этом большом кресле, накрывшись пледом, смаковать коньяк или глинтвейн и смотреть на пламя камина. Дом обязательно должен быть окружен участком, полностью засаженным газоном и несколькими фруктовыми деревьями. Там будут играть в бадминтон их будущие дети и где можно отлично расположиться с друзьями, жаря шашлыки и выпивая по случаю дней рождений или просто хорошей погоды.

Время шло, решались первостепенные задачи касательно карьеры, покупки и ремонта квартиры, покупки машины, гаража… Всё это требовало времени и еще раз времени… Годы шли, а этот дом еще только маячил на их жизненного пути в виде призрачной мечты. Когда Матвей достиг возраста Христа, а Жанна готовилась разменять четвертый десяток, они наконец-то смогли позволить себе желанную покупку. Целый год ушел на выбор годной загородной жилплощади и вот они уже едут к своему дому, расположенному на берегу клязьменского водохранилища со свернутым ковром в багажнике и бутылкой Курвуазье.

Дмитровское шоссе встретило их жарким дыханием асфальта и многокилометровой вереницей медленно плетущихся друг за другом автомобилей. В этот час 10-тикилометровое расстояние от МКАДа до их дома легче и быстрее было преодолеть пешком, нежели толкаясь в уже практически неподвижной пробке. Выехав по неопытности в 5 часов вечера пятницы, они приблизились к нужному дачному поселку лишь к 10 вечера, когда солнечный диск практически скрылся за горизонтом, а на востоке начали появляться первые звезды.

Когда до конца маршрута оставалось не больше пары километров, их Хонда Аккорд внезапно заглохла. Матвей, негромко ругнулся и полез под капот. Вышедшую из машины Жанну наступающая майская ночь встретила  влажной прохладой и редким лаем собак. Ей захотелось оправиться и покурить. Отойдя на пару метров от дороги, она внезапно услышала какой-то громкий шорох, который нарастал и спустя минуту уже напоминал звуки какой-то борьбы. Появившаяся луна осветила место, откуда шел шум, и Жанне предстала картина, где яростно катались по земле два человека. Широко раскрыв глаза, она безмолвно наблюдала за этим действом, совершенно не зная, как ей в этой ситуации действовать. Тем временем один из них взял вверх над другим, судя по очертаниям, схватив тяжелый булыжник и несколько раз обрушив его на голову своего соперника. Послышался негромкий хруст. Жанна закричала.

Матвей, услышав ее крик, схватил биту и кинулся на вы РУЧКУ. Тем временем победитель схватки склонился над павшим и Жанна отчетливо услышала громкое чавканье. Ужас парализовал ее тело, и она лишь таращила глаза и безмолвно открывала рот, как выброшенная на берег рыба.

Матвей закрыл собой Жанну и обратился к незнакомцу с криком «эйблятычотамделаешьсука». Незнакомец поднял голову и  яркий свет луны осветил его обезображенное безумием лицо и окровавленный рот. Медленно встав и пройдя пару шагов по направлению к ним, безумец резко кинулся к Матвею и, рыча, прокусил ему сонную артерию. Матвей, схватившись за шею, застонал и повалился на землю, орошая росистую траву тугими струями своей крови. Жанна вышла из охватившего ее столбняка, громко закричала и побежала в сторону мерцающих фонарей поселка.

Не помня себя от ужаса, она достигла первого дома со светящимися окнами и, плача, начала звать на помощь. Секунд через двадцать калитку открыт какой-то азиатский мужчина средних лет с карабином Сайга на ПЕРЕВЕС. Практически невменяемая Жанна  лишь рыдала и показывала куда-то в темноту, громко причитая «Матвей-Матвей». Азиат, отчаявшись добиться от нее что-либо понятное, завел ее за руку в коттедж и без лишних слов влил в нее полстакана теплой водки. Жанна проглотила вонючую жидкость,  закашлялась и начала шумно хватать ртом воздух. Спустя минуту она, не прекращая рыданий, сбивчиво рассказала про случай у дороги. Словно только сейчас вспомнив про мужа, она кинулась к двери. Кодайберген (так звали мужчину) оценив обстановку, закрыл собой дверной проем и на от МАШЬ влепил Жанне пощечину, что хотя бы временно остановило ее истерику.

Когда она, тихо поскуливая, села на кушетку, он спокойным голосом рассказал ей о том, что незадолго до визита Жанны по телевизору показали экстренный репортаж о том, как несколько часов назад на собрании мытищинского регионального отделения Молодой Гвардии Единой России один из молодых функционеров в пылу дискуссии укусил своего оппонента из КПРФ. Внезапно последовала странная цепная реакция, когда укушенный человек, совершенно изменившись в лице, через несколько минут принимался кусать остальных. Буквально за 20 минут все присутствующие там люди были охвачены этим безумством. Через час почти всё население Мытищ представляло собой многотысячную толпу обезумевших существ, убивающих всех на своем пути. «Удивительно, что они добрались до нас так быстро, - сказал Кодайберген, - «ведь до нас не меньше 20 километров по пересеченной местности». Жанна вспомнила про сотовый телефон в кармане и начала судорожно набирать кому-то вызов. «Бесполезно, - спокойно сказал азиат, - связь отрубилась с полчаса назад. Сейчас должен подъехать хозяин коттеджа»

Как раз в этот на улице послышался протяженный сигнал автомобиля. Кодайберген кинулся на улицу и быстро открыл ворота подъехавшему автомобилю. Громадный джип, взревев мотором, влетел во двор и заглох. Оттуда вылез довольно толстый мужчина, какая-то блондинка и семейная пара с маленькой девочкой. «Что за хуйня, Коля? – совершенно ошеломленным голосом спросил азиата мужчина, - только я с тобой поговорил, как я увидел стадо каких-то ебанотов с неадекватными ебалами. Кидаются блё под машины, разбивают стекла и убивают всех подряд. Еле как от них по полю съебал». Кодайберген вкратце рассказ что знал.

На улице тем временем начали появляться сначала одиночные дикие крики, затем нарастать какой-то гул. «Коля, бля быстрей туши везде свет, йопта!» – крикнул толстяк и кинулся в дом. Через несколько секунд он выскочил во двор с помповым ружьем. Семейному мужчине, хранившего до этого момента молчание, он молча сунул в руку пистолет. «Хорошо, хоть на окнах решетки и забор трехметровый, - пробормотал толстяк, - но всё равно, всем не зевать и занять позиции. Коля, отведи женщин и ребенка в подвал». Кодайберген проворно отворил дверь, ведущую в подвал, и пригласительным жестам указал Жанне, двум женщинам и девочке туда войти. «Не беспокойтесь, дверь прочная, эти шайтаны никак к вам не пролезут», - успокаивающе сказал азиат.

Тем временем, в зазоры между плитами забора их взорам предстала ужасающая картина: полчища существ, еще сегодня бывших разумными, социально адаптированными людьми, с совершенно безумными лицами и звериным рыком врывались в дома и дворы, сокрушая всё на своем пути. Жанна, выйдя первой из оцепенения, схватила женщину с девочкой за руку и потащила в подвал. Ревущая блондинка, спотыкаясь на своих каблуках, забежала следом. Они закрылись на засов и спустились по ступенькам вниз. Внизу они увидели освещенную, благодаря предусмотрительности Кодайбергена, комнату с двумя диванами, телевизором и холодильником. Первое время все хранили молчание и напряженно прислушивались к шумам с улицы, которые были практически приглушены из толщи земли и двух дверей. Через какое-то время – минут через 10 (или 2 часа?) послышались беспорядочные выстрелы. Девочка заплакала и уткнулась матери в живот. Мать сдерживала рыдания и гладила дочь по голове. Перестрелка длилась недолго. Наступившая тишина словно свинцовая плита давила сверху, делая воздух ограниченного пространства подвала плотнее и гуще, заставляя всех дышать часто и прерывисто.

Спустя долгое время, показавшееся им вечностью, они услышали, как кто-то тихо стучится в верхнюю дверь и приглушенно кого-то зовет. «Мишенька! – кинулась наверх мать девочки, - ты жив! Сейчас я тебе открою, родной!». Не дав остальным опомниться, она отодвинула засов и впустила мужа, который обессилено рухнул на пороге. Его одежда была в крови, он часто и с хрипами, дышал. «Мужики всё полегли… трехметровый забор для этих тварей, оказывается, не помеха… мы заперлись в доме, отстреливались как могли… так эти суки через крышу как-то спустились… я спрятался в шкафу для оружия, видел как мужиков разодрали на части… потом всё затихло, я вышел… никого нет… я сразу к вам…» Он выпустил из рук пистолет и зарыдал, крупно трясясь всем телом.

Все, кроме Жанны, спустились в подвал, а она, торопливо задвинула засов и замерла, сидя на ступеньках, бездумно глядя в одну точку. В таком положении она забылась в тревожной дрёме, но вдруг внизу она услышала какой-то рёв, женские крики и детский голосок «папочка, нееет!» Было слышно как наносятся удары каким-то предметом по живым телам и как ломаются слабенькие детские косточки. Потом всё затихло, и дверь из подвала открылась. Пред Жанной предстало существо, только что жестоко убившее свою семью. Жанна нашарила рукой забытый на ступеньках пистолет и трясущейся рукой разрядила в эту тварь оставшееся содержимое обоймы.

Когда существо затихло, она выронила оружие и затряслась в беззвучном плаче без слез, потому выплаканы были все слёзы. Неизвестно сколько она так просидела – в двух метрах от мертвой твари, бывшей некогда добропорядочным семьянином, страшась спуститься вниз. Внезапная решимость охватила Жанну, и она отодвинула засов. Двор был завален мертвыми телами с искаженными лицами и был залит кровью. Одна плита из забора была выломана и сквозь образовавшийся просвет начинали показываться первые лучи утреннего солнца. Жанна подняла взгляд в даль и замерла. Нет, она видела ни разрушенного поселка, ни растерзанных тел на дороге. Она видела гордо шествующую вдали, озаренную солнцем АНТИЛОПУ блять!!!