Полуистлевшей и старозаветной,
Страницей первой, первою строкой,
Бессмертный Дух во пропасти бессветной
Носился надо мною, над водой.

Себя приняв за сердце и основу,
Я родила живое вещество
Комочком по Божественному Слову
Их хаоса движенья моего.

Жидка, двуводородна, однокисла,
Меж кáтаний людских, людских мытарств,
Текла я через Бытие и Числа,
По книге Иоиля, книге Царств,

Дождем чумы, чернилами закона
И кровью войн сквозь Ездру и Эсфирь,
Текла я песней песен Соломона,
Через Исайю, Судей и Псалтирь.

Стенами расступаясь, цепенея,
Чтоб пропустить евреев караван,
В Исхода день по слову Моисея,
Смыкалась я над воплем египтян.

Священным меньшинством из легиона
Среди пока еще безгласных труб
Тянули меченосцы Гедеона
Меня с ладоней шестьюстами губ.

Полусыра, над почвой Палестины,
Летела смерть, уже полусуха,
На Голиафа шаром желтой глины,
Скрепленным мною в пальцах пастуха.

В водоворотах вечного прозренья
Ковался тихо с Миром рядом Меч,
И сорок два неспешных поколенья
Растила я пророков и предтеч.

И все сошлось по древней теореме,
Одно тысячелетие спустя,
Когда перед волхвами в Вифлееме
Обмыли мной священное дитя.

Во время жатвы, помню и поныне,
Как иудейской теплою зимой
Под голос вопиющего в пустыне
Его крестила я сама собой.

И перед тем, как краткими словами
Он оторвал их от односельчан,
Во мне ловили старыми сетями
Андрей, Симон, Иаков, Иоанн.

В мирах обоих, явном и незримом,
Из корчащихся бьющихся людей
В пределах Завулона с Неффалимом
В меня ввергал он бесов и свиней.

В его устах спокойными словами
Наказ звучал, приказывал закон.
Я каменела под его ногами,
Когда по мне ступал спокойно он.

На Иерусалим, как из ушата,
Шел ливень жаб со мной напополам,
И я текла по Понтия Пилата
Холодным и трясущимся рукам.

А в будущем, все заданное сделав,
Как смертный гной из вспухшего свища,
Из мной самой назначенных пределов,
Я выйду в мир, свиваясь и хлеща.

И люди побегут, и скот заблеет.
Рожденные и мной, и из меня,
Всю Землю под копытами развеют
Четыре неподкованных коня.

Увижу семь смертей и семь зачатий,
Увижу меч и руку среди туч,
Семь ангелов откроют семь печатей,
И семь церквей возьмут из бездны ключ.

С кровавым ртом царица и блудница
Под зиккуратом затанцует вновь,
И Солнце станет словно власяница,
И диск луны – как спекшаяся кровь.

Весь мир, что я когда-то сотворила,
Сгниет в моей утробе соляной,
И снова будет так, как раньше было:
Слепая бездна с Духом надо мной.