В гастроном извечный «Елисейский»,
Где старушки заходя с Тверской,
Рады прикупить себе «еврейской»,
Да мартини с чёрною икрой,

Да ещё вина «Анжу» для внучки,
Розового сладкого вина,
Как-то раз зашёл после получки
Юноша Иван. И чья вина

Что восьмого марта был он пьяным?
Что, ввалившись, в сей торговый храм,
Рассудив, что прайс, на водку задран,
Вынул член, и крикнул «вот я  вам»!

Люди удивились поначалу,
Крикнули «Охрана, здесь маньяк!»
Кто-то ржал - «ты что задумал, малый?!»
Тут пустил струю Иван-дурак.

Вырвавшись из полового плена
Хуанхэ топила магазин.
Присоединился с восхищеньем
Взявшийся откуда-то грузин.

Скинул брюки белорус усатый,
Продавщица юбку задрала
И затем, крича «буржуи кляты!»
На деликатесы нассала.

Дух протестный захватил сознания
Через три минуты на Тверской
Ссали все, народное восстание
Разлилось могучею рекой.

Кинулись охранники, как волки
И скрутили вроде паренька.
Хули-толку, хули-хули-толку,
Не иссякла жёлтая река.

Потекла по площади Манежной
Затекла немного в Мавзолей
Оживив Ульянова. Безбрежным
Морем разлилась. Один еврей

Мне потом рассказывал. Что будто
Видел он - в рыбацких сапогах
По Моче-реке с ожившим трупом
Шёл, смеясь чему-то, Машиах.

Врал, конечно. Впрочем, что есть правда?
Что есть ложь? Но был реально крут
Тот замес. А власти помнить надо.
Водка в «Раше» – основной продукт.

(с) Себастьян Ферейро