Двадцатишестилетие Любочки пришлось на выходной. Гостей она решила не собирать, в клубе до утра не тусить. Тихо отметить некруглую дату на даче - с родителями отношения наладить, они после развода с Павлом на дочку косо смотрят. Однако, в первоначальном виде, план воплотить не удалось. Во-первых, Павлуша, с которым Люба умудрилась сохранять дружеские отношения, временами переходившие в более тесные (так не чужие ж люди!), выразил желание поздравить непременно в День рождения. Подарок приготовил заранее: те самые сережки с прелестными зелеными камушками, под цвет глаз.

- Ты утром приезжай. В десять. Днём я за город отчалю.

На том и порешили. Во-вторых, Макс объявил о намерении вручить подарочек именно в день её появления на свет. Максим – отдельная история, в прошлом печальная. Первая любовь, не увенчавшаяся законным браком, на который Люба, по молодости и, свойственной тем летам наивности, расчитывала. А вот, надо такому приключиться! Едва Любочка переехала от экс-супруга в съемную квартиру (незачем с родителями в неполные двадцать шесть ютиться), как столкнулась нос к носу с Максом. Посидели в кабаке, вспомнили бурную юность. Он «повинился», мол, зря не расписались, то да сё. Был убедителен, из памяти еще не стёрт. Работает в частной клинике, недалеко от ее нового дома. Ну, и закрутилось. Итак, Максим придет в полвторого, он парень пунктуальный.

Наступило утро Дня рождения Любочки. Павлик, не утративший надежды на возвращение прежнего статуса, был вовремя накормлен именинным тортом и вовремя выпровожен. Праздничное застолье возобновилось с приходом Макса. Все бы хорошо, но в самый неподходящий момент раздался звонок в дверь...

Надо сказать, мысли Любови давно прилепились к другому ухажеру. Впрочем, в какой избалованной девочке не лелеялась надежда на прекрасного принца? Вместо принцев встречаются все больше кони, а также другие представители разнообразной земной фауны. Никакие изощренные поцелуи их в расколдованных принцев не превращают - детские иллюзии рассеиваются. Но Любка-то была девушкой фартовой! После того как отзвучал в ее честь марш Мендельсона, однажды явился Прынц. Он был молод, рыж, хорош собой, далеко не беден и звался Полом - Пашей, по-нашему. Дома – Павел, на службе – Пол, если на русский манер кавалера звать, не перепутаешь! Втрескался сразу. От наметанного на амурные дела взгляда такое укрыться не могло. Через несколько дней знакомства за беседой в кафетерии сын туманного Альбиона то густо краснел, бледнел, вздыхал, то с энтузиазмом киношного пионера-отличника, рапортующего о тимуровской помощи старушкам, принимался рассказывать о себе. Любочка восхищалась. Доверительно обмолвилась, что несчастлива в браке... Зеленый свет застил помутившиеся от женских чар очи англичанина, вырубив в мозгу сигнал: «Не трогать, осторожно – чужая женщина!» Вскоре Павлуша аглицкий требовал покинуть законного Павлушу и срочно передислоцироваться в его скромную двухэтажную квартирку, которую он очистил от пребывания не менее аглицкой подружки. Любаша поначалу отбрехалась мнимой болезненностью супруга. Освободившись от семейных уз, Любовь поставила перед рыжим вопрос ребром: "или свадьба, или фик Вам!" Ходите, уважаемый, вокруг да около. Видит око, да зуб, того, неймет! Люба – женщина добропорядочная, всё в ее жизни происходит по порядку и согласно приличиям.

Любка осторожно посмотрела в глазок. Мама дорогая! Прынц. Без приглашения и звонка. Совсем обрусел, козёл европейский. Сказала ж, к маме с папой с утра уедет. С ней никак нельзя, родители ее развод переживают. Надо подождать, подготовить их к визиту. И вот, на-те вам!

Пока слегка одетая Люба стояла перед дверью, пытаясь, с молниеносной скоростью сообразить, что делать, совсем не одетый Макс, заподозрив неладное, двинулся в ее сторону. Любка метнулась навстречу, закрыла в прихожую дверь, для надежности уперлась в нее задом и обворожительно улыбнулась. Под переливы трелей звонка, терзаемого настойчивым англичанином, между любовниками - полушепотом - случился следующий диалог.

- Это кто?
- Соседка.
- Почему не открыла?
- Обойдется! Незачем наш праздник портить.
Он, надевая ее халат, недоверчиво:
- Сам открою!
Она, вжавшись в дверь:
- Еще чего!
- Ой, мать, темнишь...
Люба, с переменившейся, нахальной физой:
- И чё?
Максим, пытаясь отлепить ее от двери:
- У тебя еще кто-то есть?!
Любаша, вцепившись обеими руками в косяки:
- Не пущу! Там… мужчина моей мечты.
Офонаревший любовник, на выдохе:
- Ни хера се! А я кто?
- Потом разберемся. А сейчас ты… того! Давай отсюда! Уходи!
- ????
- Да хоть с балкона прыгай, тут всего-то второй этаж! - энергично подсказала Любка, для убедительности помахав ручкой туда-сюда.

Макс, стоявший некоторое время с выпученными глазами и глотавший воздух раскрытым ртом, от незамысловатого жеста резко "перезагрузился" и вновь обрел дар речи.

- Я! Пришел к собственной любовнице! В День ее рождения! Поздравить! Подарок, блядь, неделю выбирал! А меня – с балкона?!! Да я!.. Да я сейчас к нему голый выйду!

К счастью, Максим происходил из хорошей еврейской семьи: мама - врач, папа – юрист. Мысль о рукоприкладстве едва мелькнула в разгоряченном от неожиданного поворота событий мозгу и испарилась. Повезло Любаше. Тем временем звонки в дверь прекратились. Парочка облегченно вздохнула.

"И что потом? - спросит читатель.- Постигла ли легкомысленную Любу заслуженная кара? Осталась ли она одна-одинешенька? Лишилась мужчины своей мечты, а также многотерпеливого Макса и покинутого, но не забытого мужа?"
Дабы соблюсти справедливость и соответствовать нормам морали, следовало бы ответить: "Да! Постигла. Осталась. Лишилась". Но нет, уважаемый читатель! Любаша – девушка фартовая! И порядочная, потому что все в ее жизни происходит по порядку. Непостижимым для простых смертных образом ей удалось: помириться с Максом; сохранить прежние отношения с бывшим; искренне расстроиться, что сюрприз Пола в День ее рождения не удался. И даже прослезиться. От благодарности за преподнесенное англичанином, в знак помолвки, кольцо с прозрачной воды брильянтом.

...А вечер Дня рождения Любочка провела у родителей.