Мир замкнутый, разомкнутая сфера,
Чей центр везде, поверхность же нигде
Вращается стрелой секундомера
В самой себе, в своей же пустоте.

Скула земли на студне океанов,
Закутан глаз морей туманом в сон,
И нитяной поток меридианов
Мостами параллелей иссечен.

На юге полюс набухает чернью,
Где дух туманов поит бурь коня,
Беззвучною ползет неспешной тенью
Улитка ночи по листочку дня.

Иголкой дрожат шипы-занозы –
На белом, на втором из полюсов,
У электромагнитной дикой розы
Восьми сторон земли, восьми ветров.

Константой, тяготения удавкой
Перевита планета наискóсь,
И бабочкой трепещет, как булавкой,
Вращенья осью проткнута насквозь.

А через высь небесного покрова,
От горизонта светло-синих дней,
До горизонта темного другого
Летит цепочка черных журавлей.

Так неизменно, с сотворенья мира,
Скользит, во всей Галактике одна,
По Времени планета, по эфиру,
Колечком журавлей окружена.

Плывут все вместе и поодиночке,
Курлыча хором, каждый – о своем,
Летит по небу в замкнутой цепочке
Последним каждый, каждый – вожаком.

К единственной стремясь, единой цели,
И возвращаясь каждый год назад,
Туда, куда давно все долетели
И никогда уже не долетят.

Моя судьба, мой мир, моя обитель,
На время жизни данная.  И я –
Единственный на той планете житель,
Единственный свидетель бытия.

Я знаю, наблюдал неоднократно,
Их созерцая ночи все, все дни,
Что никогда не полетят обратно,
И никогда не спустятся они.

Где б ни был я – на середине мира,
Иль ноги свесив на краю земли,
Там через небо заданным пунктиром
Лететь куда-то будут журавли.

И для меня всего одна свобода –
Смотреть на средоточие чудес,
На вечное, с заката до восхода,
Полукольцо в мистерии небес.

Так, расплываясь слоем тонким воска,
Я, сам собой по самому себе,
Смотрю с планеты собственного мозга
На журавлей моей любви к тебе.