Я увожу к отверженным селеньям.
Я увожу сквозь вековечный стон.
Я увожу к погибшим поколеньям.

                                        Данте

Выехали на рассвете. Шли по трассе около трех часов, потом свернули с асфальтированной дороги на проселочную, немного позже въехали в лес. Каждый раз думаю, что больше не поеду на своей «Королле»: в такие дебри забираемся, что чудом вытягивает. Спасает высокая посадка и то, что коробка. Пересекли несколько мелких речушек, попетляв по буеракам выехали на пасеку. На поляне домик лесника и ульи, вокруг сопки и лес. Вышли из машины, заметили женщину, направились к ней. Чтобы не пугать, сделали приветливые лица. Хозяйка представилась женой лесника, посоветовала «у мужчин разрешение спросить» (в лесу работали бензопилой). Откуда-то выбежала собака и стала лаять. Я поговорил с псиной, и она успокоилась. Пошел вслед за теткой, лайка подкралась ко мне сзади и больно укусила за икру. «Блядь!» - закричал я, сразу же превращаясь из «этнографа и научного сотрудника» (так я представился, хотя женщина не поверила) в грубую личность. Тетенька испугано обернулась. «Блядь!» - повторил я, стараясь сделать голос как можно добрее, и на всякий случай показал в сторону собаки пальцем. «Она меня защищает!» - неуверенно сказала жена лесника и покосилась на пистолет, торчащий у меня из-под рубахи.

Нашли егерей, они воровали лес. Вместо приветствия абсолютно ненужно пояснили, что валят деревья для домика. Я убедил мужиков, что «мы хорошие», не охотники, а «просто путешествуем». Они тоже не поверили, но разрешили оставить машину у заимки, взяв с нас слово, что через сутки уберемся сами. Поинтересовались: «Зачем ТТ?» Я объяснил, от медведя защищаться. Они снова не поверили. Заметили аппаратуру в чехлах, расслабились: «Так вы копатели?» В лесу можно нарваться на браконьеров, контрабандистов, да и просто каких-нибудь сумасшедших бандитов, черные археологи по сравнению со всем этим сбродом – милые интеллигентные люди.

Мы навьючились и пошли в лес. Тяжело: помимо всего прочего взяли с собою запас воды. Подниматься надо было на крутую гору, есть ли источник на территории древней крепости, мы не знали. Минут через сорок добрались до места. Дубовый лес, периодически попадаются старые кедры и сосны. Земляной вал высотою около пяти метров. Перебрались через него, потом неподалеку нашли «ворота» - проход. Собственно, ворота раньше были – массивные и крепкие, но от них уже ничего не осталось. После одних ворот – вторые. Когда враг прорывался через первые, он устремлялся по проходу и попадал в ловушку: в узком коридоре на головы неприятеля летели камни, в упор били лучники, лился вар. От стрелы, выпущенной в упор из страшного чжурчженьского лука, не спасали никакие панцирные пластины…

Стали работать. На улицах боя явно не было. Ни обломков оружия, ни пробитых доспехов. Если не знать, что в тысяча двести тридцать четвертом пал последний крупный город – Цайчжоу, то можно подумать, будто это городище никто не громил, оно медленно загнулось само по себе. Основные находки относятся к шестисотому году нашей эры. Городище крупное, жили в этом месте, явно, долго. Может быть, его основали бохаи.

Как сюда попала монета, которая датируется тридцатым годом до нашей эры? Странно держать в руках предмет, который старше Христа. Хотя… Не менее странно было позже, в другом месте и в другое время, рассматривать черный камушек с Сихоте-Алиня и пытаться понять: «Как это - старее солнца?» В голове подобные вещи плохо укладываются… Зато их можно почувствовать – вместе с теплом метеорита или холодом древней бронзы.

Здесь жили просто Северные Чжуры, больше о них мы ничего не узнаем. Они были плохими земледельцами. По какой-то причине перестали промышлять войнами, осели, но сохранили пословицу: «У северного зверя шкура толще а жилы крепче». Иногда показывали когти. Торговцы из чжуров были хреновые, поселение, в конце концов, обеднело.

Идем по валу. Изредка попадаются обломки металла. В одном месте стена будто специально делает петлю, уходит вглубь города, и становится ниже – всего метра три. Спускаемся с наружной стороны. На площадке перед укреплением разбросаны каменные ядра. Большие, тяжелые белые шары, сантиметров сорок в диаметре. Толкаю один ногой. Он нехотя поворачивается, откатывается. Нижняя часть – та, которая была в земле, изумрудно-зеленая. Неужели они вот так и лежат, никем не тронутые семьсот лет, с того самого дня, когда монголы пошли на приступ? Включаем приборы. Площадка усеяна стрелами. Постепенно становится ясно, что произошло. Вначале враг пробил ворота. Оставив несколько десятков убитыми в «тамбуре», перед вторым кордоном, штурмовики отступили. Заметили, что дальше по склону вал гораздо ниже, орда хлынула туда. Опять ловушка – те, кто пошел в атаку оказались как на ладони перед лучниками, попали под перекрестный огонь с двух сторон, полегли все. Почему из катапульт били не шрапнелью, а тяжелыми ядрами? Не по бойцам же стреляли, и не по тиграм… Все просто – воины Чингисхана быстро учились у союзников и врагов как фортификационному делу, так и осадной механике. После того, как взять город одним ударом не получилось, откатились, замерли. Чжуры в крепости на горе, монголы – в низине, стали кольцом, раскинули лагерь. Вскоре к передовым отрядам подтянулись основные силы. Сбили из бревен щиты, которые поставили на колеса, и под их прикрытием попытались опять подобраться к стенам. Не получилось – в бой вступили баллисты. После прямых попаданий передвижные укрытия разлетелись в щепки. Дальнобойные луки защитников опять не оставили монголам никаких шансов – тех, кого не раздавило обломками, быстро добили.

Город оказался Орде не по зубам. Почему же его сдали? Может быть, блокада? Река, которая протекает метрах в ста от вала, могла оказаться недоступной, она простреливалась с двух сторон. Все было хорошо, пока не закончились запасы воды? Ключа на территории городища мы не нашли. Может быть, враг пообещал оставить в живых детей, и тогда обреченные сами открыли ворота? Есть предание о том, что Чингисхан уходил из разоренного царства с отрядом в несколько тысяч малолетних пленных. На второй или третий день он приказал их всех убить – сильно замедлилось движение войска и увеличился расход еды…

Или все-таки враг отступил? Бог его знает, как оно было на самом деле.


/отрывок, книга ЖП/