Я вышел из тумана. Вынул горсть семечек из кармана. Посмотрел налево. Посмотрел направо.
Блядь, никого. Только мелкая поземка стелется поперек дороги.
Заебись. Мне снова придется вспоминать таблицу умножения. Особенно тяжело, когда 6х7. Избегнув унижения, я вернул свои деньги. Но играть я больше не буду. Нахуй покер и рулетку. Надо понять, где же я все-таки измазал брюки.
Суки. Менты отпустили только утром. Выписали какую-то квитанцию и ушли ебать какую-то пьяную школьницу. А я попал прямо в туман.
Там было хорошо и можно было ссать, не оглядываясь на прошлое и настоящее. Там я встретил того самого ежика, и он подарил мне яблоко. Но развеялось облако, и ни одна блядь не вышла на улицу.
Я потерял пуговицу. Ее оторвали в драке. И еще у меня разбита губа. А в голове валторна. Зовет в походы и будоражит кровь. Бля, а где же яблоко? Где мои три дня? Их украли. Тупо украли и пропили. Кто? Да возможно, и я. Скорее всего, я. Но это хуйня.
Обидно только, что на дороге нет ни души. Ведь уже полвосьмого утра. Где маршрутки с пассажирами, спешащими на работу? Стоп! А какой сегодня день? Может, воскресенье? Может, день конституции?
Бля, пустая семечка. Всё чаще стал попадаться пустые семечки. Там в тумане семечки были лучше. Здесь тишина и пустота.
И все-таки я иду по улице Ленина, веря в светлое будущее и открытый пивной ларек. Вера, рожденная в ментовском УАЗике, чиста и незыблема, как эволюция. Вера не дает мне снова уйти в туман и найти того ежика, чтобы попросить новое яблоко. Вера спасает меня от громадной собаки со стальной шерстью.
Она появилась тихо и опасно. У нее пена из пасти льется на мостовую. И она хотела бы сожрать меня, вышедшего из тумана. Но у меня в руках семечки и весь этот чертов мир.
Скверный пес бежит рядом, низко опустив голову. Он еще на что-то надеется. А я уже нет. Я точно знаю, что мы с ним вне времени. Время где-то рядом. Около. Там ходят маршрутки с работягами, и скрипит башенный кран. А мы проскочили прошлое и опоздали в настоящее. Сколько еще идти по этой дороге? И куда?
Но уверуй, и воздастся тебе… Окрой свою душу, где-то между диафрагмой и усталой печенью. Моли ЕГО о прощении и иди. Иди по улице Ленина в светлое настоящее к тому заветному оазису с плотностью 12% и содержанием 4,5%.
Но я не могу забыть туман. Я не могу забыть первую ставку в 50$ и лицо проститутки с неправильным прикусом и тонкой шеей. Нахуй. Никаких долларов. Полцарства за утреннее такси. Почему за мной не пришли из Ада? Почему не забрали в свою контору? Я подпишу любые бумаги, только скажите, где надо повернуть, что бы схватиться за ручку времени и выйти из вагона. Выйти на заплеванный перрон с бомжами и носильщиками. Купить электродрель и броситься под поезд № 29.
Всё, закончились семечки, и я остановился в пространстве. Передо мною вечность, и это страшно. Бешеный пес скулит и жмется ко мне. Он тоже понял, что мы не умрем, и это худшее из зол. Здесь нельзя умереть. Можно только идти. Всё время в пути. Хуево это, граждане. Ох, как хуево.
И тогда я закрываю глаза. Считаю до ста. Прячу сознание и обнажаю инстинкты. Медленно поднимаю тяжелые желатиновые веки.

- Заснул, что ли, бля, долбоеб, очередь задерживаешь, - кричит мне в ухо хриплый бас.

- Да выкиньте его нахуй отсюда, - подхватывает сзади похмельное сопрано.

- Забирай свое пиво, алкаш, и отходи от прилавка, - говорит спереди усталое контральто.

Я сгребаю холодные амфоры и бреду к ближайшему скверу. Вокруг суетится социум, бегают маршрутки, набитые работягами, перекуривают дворники. И сизый туман сполз к реке, как мыльная пена.
В этом тумане я забыл свою шапку.