108. Бодхидхарма сидит в келье лицом к глухой каменной стене, испещренной разнообразными надписями на санскрите: «Даешь Просветление!», «На хую мы вертели вашу сансару», «Форма есть пустота, пустота есть форма, и не ебет!», «А ты стал Буддой, %юзернейм%?», и прочее в том же духе.
    Перед патриархом на крючке, вбитом в стену, закреплена жестянка из-под тушенки «Великая стена», в которой варится чифир. Бодхидхарма поддерживает огонь под жестянкой, один за другим сжигая свитки буддийских сутр. Чифир готов, Бодхидхарма пьет мелкими глотками, удовлетворенно щурится. Немного пофтыкав в стенку, вырывает у себя пучок ресниц, кидает их в банку и начинает готовить вторую порцию чифира.
    Входит Хуй-кэ, почтительно кланяется, обращаясь к Бодхидхарме:
- Учитель! Когда я утром предавался созерцанию, то непроизвольно испустил кишечные газы. Скажи, не может ли это стать помехой на пути к постижению сути вещей?
    Бодхидхарма отхлебывает чифира, продолжает фтыкать в стенку, не поворачивая головы, со значением произносит:
- Да ты хоть обосрись, долбоеб!