Лежу в палате, сохну после клизмы,
Ещё чуть-чуть и лягу я под нож.
Проносятся картинки моей жизни
И бьёт меня, не скрою, мелко дрожь.

Назначили наркоз мне, слышал, общий.
Его по пустякам ведь не дают.
И чувствую, не жить мне больше точно,
Поэтому тетрадку достаю.

Решил со всеми скопом попрощаться,
Пусть будут мои помыслы чисты,
И пожелать здоровья всем и счастья,
Покаяться и сразу всех простить.

Простить жену за то, что изменяла.
И сам я был, увы, не без греха.
Рогов наставил в жизни ей не мало:
Практически ни дня не отдыхал.

Простить друзей, что часто подставляли
И денег не вернули до хрена.
Я тоже ведь подкладывал им грабли
И вряд ли кто из них об этом знал.

И тут сестра приносит мне "мобилу",
Звонит начальник мой Е. Сапогов:
"У Кузькина жена дитё родила.
Не хочешь подежурить за него?"

Вскочил я, как ужаленый, с кровати,
Прощальное письмо на части рву.
Пожалуй, в гроб ложиться рановато.
Нет, братцы, я, пожалуй, поживу!

Подходит караван к границе-с луком.
Узбеки его к нам в Сибирь везут.
Бегу в палату, надеваю брюки.
Показываю доктору "козу".

Успеть мне надо быстро до таможни,
А то другого живенько найдут.
Нельзя терять чудесную возможность.
Потом на операцию прийду!

Врываюсь я на пост весь в мыльной пене,
Сейчас вот лишь фуражку нацеплю.
Ору: "Сегодня старший я по смене!
Кто сунется к узбекам, бля, убью!"

И тут же прямиком бегу к КАМАЗам:
"Везём чего? А ну-ка, разгружай!"
Подходят в тюбетейках ко мне сразу:
"Зашем, нашалник, сердишься, вай-вай?!

Мы будем разгружаться тры недели,
Потом ещё же столько загружать.
Возьми от нас немного кучу денег.
Пожалыста, ака, не обижай!"

И сжалось сердце у меня от боли
За этих обессиленных людей:
"За вас сегодня, чурки, божья воля-
По триста баксов с носа, да быстрей!"

Пока дехкане деньги собирали,
В больницу,где лежал, я позвонил,
Сестричку, что с утра мне клизмовала,
От радости на блядки пригласил.

Такие мы, таможенники, люди.
Должны страны границу мы стеречь!
А грыжа пусть болтается покуда:
Под скальпель мы ещё успеем лечь.