Саныч допивает свое пиво и идет на кухню за новой бутылкой. На нем полинявшая зеленая майка и семейники в полоску.
-Я разлагаюсь, - думает Саныч. – От человека не может так вонять. Гнию, блядь.
Пиво дает густую пену. Одним глотком Саныч уделывает сразу полбутылки. Потом он задирает свою руку и долго рассматривает обильную растительность подмышкой. Густые волосы слиплись и покрылись каким-то белым налетом.
Саныч теребит подмышечный кустик и видит спрятавшуюся за ним уродливую родинку.
-Рак! Точно – рак! И чешется к тому же. Рак! Мерзкая, наверное, болезнь. И название еще то – РАК. Был человеком, помру раком. Значит, опущенным. Р-А-К!

***

Саныч долго копается скрюченными волосатыми пальцами в пепельнице. Он оценивает бычки по трем категориям:
1). Жидок – докуренная  до самого фильтра сигарета;
2). Чинарик – почти, что половина сигареты;
и, наконец, бычок высшей категории – КОРОЛЕВСКИЙ – без двух затяжек сигарета.
Пепельница мокрая. Внутри каша из табака и сплющенных фильтров.
Саныч высыпает окурки в тарелку и ставит ее в микроволновку. Сушиться. 

***

Саныч кашляет.
-Чертово курево! Чертов рак!
За окном на детской площадке резвятся ребятишки. Каких тут только нет: блондины, шатены и даже один лысый.
-Пиздец! Мир катится в пропасть, а у них одно на уме! Весело им. Маленькие ни на что негодные долбаебы! 
Саныч делает новый глоток.
-Шакалы, блядь.
По стеклу ползает жирная сонная муха. Саныч хрипит, набирает полный рот слюны и сбивает ее метким плевком.

***

-Интересно сколько мне осталось? Год? Полгода? Сестрин муж вон целых три года прожил. Правда последние два года ходить не мог, а сестра при нем живом с грузином стала жить. Нормальный, кстати, малый. Какой-то там Рубен. Денег запросто одалживал, и выпить не дурак был. Но без этого нашего русского блядства, чисто по винищу прикалывался и не бычил…
Саныч допивает пиво и снова пялится в окно.
Две молодые мамаши подзывают своих чад, поправляют им шапки, шарфики, одаривают символическим поцелуем и располагаются на скамейке. В их руках тут же возникают банки с джин-тоником.
А одна ничего так симпотная. Погода на улице «займи и выпей», а у нее все по форме. Сапожки на каблучках, джинсы в обтяжку, даже видно как сиськи выпирают из-под пальто.
Саныч испытывает мощную эрекцию.
Не отходя от окна, он спускает трусы до щиколоток и дрочит.
В его грезах на той самой детской площадке молодая мамаша кормит ребенка грудью. Саныч стоит в паре метрах от нее, пытаясь не показывать своей заинтересованности. Неожиданно из ее лифчика выскальзывает вторая, свободная сиська. Мамаша, мило хихикая, возвращает грудь на место. Неожиданно осмелев, Саныч вплотную подходит к хохотушке.
-А он не слишком взрослый для грудного вскармливания?
На вид ребенку лет шесть. Мальчик-девочка, хрен поймешь. В таком возрасте они все одинаковые.
-Что вы, последние исследования показали, что грудное молоко способствует росту интеллекта, а нам в школу через полтора года!
-А  ничего если я тоже эээ… приобщусь?
-Конечно-конечно.
Саныч выковыривает из чашечки лифчика грудь-беглянку и с аппетитом начинает сосать. Скоро он впивается в твердый коричневый сосок зубами. Мамаш томно стонет…
...эрекция ослабевает.
Саныч смотрит на свой сморщенный хоботок, нависший над мохнатыми полушариями яиц.
-Ты… Ты… Ты… Мразь ты! Ты мразь! 
Саныч снимает семейники и кидает их в угол.
-Мразь! Мразь! Мразь! Мразь!
Он, что есть силы, сжимает свое волосатое хозяйство, и не ослабляет хватку, пока на его глазах не выступают слезы.
Покрасневший, покрытый потом он снова лезет в холодильник.
-Должна быть еще бутылка! Я помню… еще одна! Еще одна гребаная бутылка!
Саныч шарит волосатой рукой по пустым полкам, а после бьет холодильник ногами.
-МРАААААААААЗЬ!
Он вновь переводит взгляд на окно. По стеклу ползет та самая муха, оставляя после себя след его протухшей слюны.
-МРАААААААААЗЬ!
Саныч цепляет табуретку и запускает ей в насекомое.

***

-Эй ты, козел! Слышишь, ты! Выходи, козлина!
Саныч свешивается из разбитого окна.
На детской площадке стоят трое крепких парней в спортивных костюмах. Один из них – большеротый, рыжий детина держит в руках ржавую железяку.
-Козел, спускайся! Или хочешь, чтобы я к тебе в гости зашел? А, ты знаешь, что будет, если я это сделаю? Знаешь, козел? Лучше бы ты не знал!  - когда большеротый орет,  кажется что его пасть, вот-вот порвется.
Заинтригованные исходом конфликта мамаши жадно тянут свое баночное пойло. Один из неугомонных сопляков насаживает на свой  горб табуретку и издает пронзительный визг, остальная детвора окружает его плотным кольцом и начинает водить хоровод.
-Спускайся, козел! Спускайся!
-Ты… Ты… Ты… Мразь ты! Ты мразь! 
Саныч разбивает бутылку об угол стола.  Держа «розочку» наизготовку, он как есть – босиком, и без трусов  выскакивает из квартиры.