Ничто не имеет большого значения. Ни деньги, ни социальное положение, ни слава. По крайней мере, для меня. Не потому, что я аскет, а потому, что… В общем, была история. Рассказывать ее не буду - все равно не поверишь. Как там у классика? « - Нету никакого дьявола! – растерявшись от всей этой муры, вскричал Иван Николаевич. – Вот наказание! Перестаньте психовать!». Но тем не менее все было, как было.
И сейчас я продаю цветы. В адскую жару и в лютую стужу, в дождь и снег они всегда у меня пышные, буйно цветущие и долго не засыхают. Конкуренты осторожно пробивают – кто же у меня поставщик?
Видели б они моего поставщика.
А на прибыль мне плевать. Как и на все остальное, на что не плюют нормальные  люди. И не им меня судить. Я плачу за то, что слишком много хотел знать. Искал смысл всего. Узнал. Я знаю все о людях. О жизни. О том, для чего существует человечество в целом, и каждый человек в частности. И это хуже всего. Лучше б я спокойно карьеру делал, или там кровельщиком работал. Сына б вырастил.  По-тихому, во сне умер, когда пришло время. А теперь и умирать-то вдвойне жутко, потому что знаю, что меня ждет.
Ну а пока я продаю цветы. Разноцветные кусочки счастья в сером мире. Вот парочка подходит, он берет букет, и тут же его вручает. Сияющие лица. Как она на него смотрит! как смотрит…
А мой взгляд, могущий видеть сквозь века, видит другое. Она – постаревшая и подурневшая; он – с перегаром и недельной щетиной. Скандалят на грязной, пахнущей чем-то прокисшим кухне.
- Сука! Ёбаная ты сука! Да на сто грамм хотя б дай!..
Но вот другой тип. Этот покруче будет. Несмотря на молодость, уже эдакая вальяжность в походке появилась. Ну а хули? Машину папа подарил, на свадьбу квартиру подарит, бизнес открыть поможет – все заебцом. Жене будущей букет купить, любит ведь ее… ах, какие цветы у вас, и где только достаете, я у вас всегда беру, помните меня?
Конечно, помню. И ее видел. Красивая девка, заеб только один есть, ты о нем позже узнаешь – уж больно она на сцену хочет, петь мечтает. Творческой личностью стать. С голосом и слухом не очень, но есть гипертрофированная самоуверенность. И еще она хорошо умеет сосать. Нет, она очень хорошо умеет сосать. Когда она это поймет, то будет делать карьеру творческой личности…
А он какое-то время будет бухать запоями, затем образумится, женится еще раз, двое детей. Все нормально, вроде бы; да и сосать новая жена научилась не хуже прежней. Но он просыпается раньше ее, и иногда, проснувшись, с тоской и непониманием глядит на спящую рядом жену, гадая, отчего так беспокойно на душе – ведь все вроде бы нормально? Выходит на балкон, курит, успокаивается, и лишь где-то в глубоко в подсознании остается тяжкое чувство какой-то невосполнимой утраты.
Что, дядя, и тебе цветы? Тебе-то они нахуя? С твоей кинематографической внешностью  бабы сами б тебе цветы дарили. Хочешь показать, что ты еще и джентльмен невъебенный? Ну что ж, веселись пока. Пройдет время, и попадешь ты, дядя…
Есть распространенное мнение, что настоящий мужик – он, дескать, и в глубокой старости орел, и бабы на него будут вешаться до самой смерти. Этот чувак тоже так думает. Скоро он убедится, что это не совсем так. Что в старости свою орлиность надо подтверждать деньгами. После шестидесяти дядя впадет в маразм, и маразм приобретет вид любви к молоденькой, но с бульдожьей жизненной хваткой симпапушечке. Симпапушечка, мгновенно прокачав ситуацию, поможет дяде окончательно съехать с катушек. Тем более, что больших усилий для этого не надо – сперва немного ломаться, а затем умело подмахивать. И так каждый день. Дядя разведется с женой, вдрызг разругается с детьми, к полному восторгу соседей и знакомых.
Очень скоро симпапушечка доведет его до инфаркта; крякнет он в тот момент, когда она будет шариться по магазинам, так что умрет он без стакана воды в руке. А симпапушечка может не думать о будущем. Она вытянула свой счастливый билет. Хотя и ей придется за него платить… но мои виденья прерывает пьяный возглас. Возвращаюсь на землю.
Чувак пьян, и ищет приключений, но нет в нем хмельной удали. Как-то несчастен он, жалок, потерян. Ну мне-то, естественно, все ясно.
- Иди домой, - говорю ему. – И не думала она тебе изменять, это она так, на чувствах поиграть. Она уже раскаивается. Иди, помирись, - и я вытягиваю букет роз, даю ему.
- У м-меня денег нет, - ошарашено смотрит он на меня. Он мне верит – мне все верят, это один из бонусов, которые выдал мне поставщик. Вот только говорю я редко.
- Иди, иди давай.
Чувак удаляется. Они помирятся, и проживут всю жизнь относительно счастливо… есть только одно «но», которое совсем необязательно знать чуваку. Она-то думала поиграть на чувствах, но вот подъебнулась по-настоящему, так уж получилось. Все бы ничего – милый не узнал, пизда не стерлась, да вот только забеременела она. Ему-то она скажет, что это случилось в ночь примирения (какая романтика!), и все будет охуительно. Сначала его будет немного напрягать то, что ребенок ни на кого не похож, но она убедит его в том, что сын как две капли воды похож на двоюродного дедушку со стороны матери (надо же, котик, ты представь, откуда гены передались!). Больше детей у них не будет, но сын есть, и чувак проживет в уверенности, что он оставил тот самый пресловутый «след». Так и умрет, не узнав истины. И не надо ему знать. Умножающий знания – умножает печаль. Я вот свои умножил до бесконечности, а теперь долгими бессонными ночами с тоской думаю о том, как хорошо было жить раньше.
Что ты говоришь? Не все так хуево? А я что, сказал, что все хуево? Я не делаю никаких суждений, их даже мой поставщик не делает. Объективного суждения на этот счет нет и быть не может. Каждый сам для себя пусть решает, хуевый мир или нет.
А я просто продаю цветы…