- А чо за ссора? – лениво пожевал словами Паша, валяясь на спине поперёк чьей-то неубранной кровати. Запрокинув голову, он сфокусировал измождённые бездельем красные глаза на висящей в углу камере. Надетое на голову Паши лицо было красно и помято.
- Ну, я не могу назвать это ссорой. Наверное, он просто перестал понимать меня, мой внутренний мир. Его отношение ко мне уже не то, что было вчера. – Оля протараторила всё это на одной ноте. Она легла на спину, чуть выгнула спину, левой рукой принялась начёсывать правую подмышку, а правую сунула за спину вроде как заправить футболку. Однако, как только рука оказалась за спиной, Оля крепко ухватила сквозь джинсы свои розовые трусики, застрявшие между вспотевшими ягодицами, и сделала несколько малозаметных, но отчаянных рывков. Как только рупор гельминтов освободился от кляпа, чувствительный микрофон на Олиной блузке уловил приглушённый голос благодарного шептуна, отправившегося на долгожданную прогулку.
Это был 6346-ой просранный день её просранной жизни на самой популярной телестройке страны. От бесконечного штампованного пустобрёхства и, возникающих по сценарию режиссера мелких скандальчиков, направленных на поддержание рейтинга, Оля завела практику поблёвывания в туалете, полагая, что это освобождает мозг от шлаков.
Собрав пару подбородков, девушка согнула шею под углом в 90 градусов и посмотрела на Пашу, который, не мигая, таращился на дальнюю камеру. Оля поёжилась и продолжила:
- Не понимает, или не хочет понимать. Ну неужели он так бессердечен, что не хочет понять, чего хочет его любимый человечек? Об чём мечтает? Понимаешь?
«Продолжай, пля, не останавливайся, мне это так интересно!» – мысленно орал Паша, а вслух сказал:
-  О, как я тебя понимаю. – Сверкнув чернотой рта, зевнул. - Понимал и понимать буду.
Оля приподнялась на локтях.
- Когда приедет Ксюша, я думаю выставить эту проблему на обсуждение. У ребят может быть мнение, которое позволит…
Она не успела договорить, потому что немногословный Паша вдруг оказался совсем рядом и, закрыв спиной обзор камеры, неловко обнял Олю и громко зашептал:
- Ты так переживаешь, что мне очень хочется тебе помочь. Поверь, я помогу всем вам, я избавлю вас от тревог. Вот видишь, теперь ты свободна, тебе легче? Не благодари, пожалуйста.
Паша отстранился и двинулся к двери. Оля осталась лежать на кровати. Лица её было не видно, но было хорошо видно, что её бьёт крупная дрожь. Слова Паши не могли не задеть нужные струны в её душе, и в данный момент она очищалась через слёзы, как очищались через слёзы и сопли прилипшие к экранам тридэвизоров три миллиарда телезрителей по всему миру.
Паша удалился и лишь стеклянная чернота окна, кусок которого попал в объектив камеры, равнодушно отражала в себе искажённое в смертной агонии некогда прекрасное лицо Оли.


***


- А в чем прикол? - Игорь переложил пистолет в левую руку и непослушными пальцами правой руки попытался выбить сигарету из пачки.
- Двигательный и дыхательный паралич. Правда, пришлось одной рукой шею ломать, другой микрофон раздавил, чтобы хруст позвонков всё не испортил.
- Ок, что было дальше? – Игорь наконец-то вытянул сигарету, но уронил пачку.


***


- О, Пашан, ты. Классно выглядишь. Ты уже в курсах, что я сегодня наимоднючие розово-фиолетовые кроссованы прикупил? Из новой коллекции! Давай, покажу. На. Давай, мась, выдай свое авторитетное мнение. – Правнук знаменитого Рустама Солнцева выглядел так же сдобно и цветасто.
- Эдь, я сейчас просто захлебнусь слезами от зависти. Можно я потом такие же себе куплю?
- Конечно, мась, об чем речь! – Проходя мимо Паши развязной походкой, Эдик Солнцев как бы случайно ущипнул того за жопу и плюхнулся на сложенный диван, оставив камере для обзора лишь ухоженный затылок. Глубоко выдохнув, Паша подошел к дивану поближе и присел на корточки, чтобы пощупать новые розовые кроссовки коллеги по Дому. Эдик наклонился вперёд, чтобы пояснить Паше отличие этих кроссовок от тех, что были в гламурном журнале за прошлую неделю, но тут же откинулся назад и, судя по всему, передумал. Паша завистливо присвистнул.
- Плина, они действительно отпад. Завтра такие же себе возьму. Вот прям завтра.
Он поднялся и направился к двери.


***


Насытив темноту подвала густым белым дымом, Игорь вытянул губы и принялся мелко постукивать пальцем по щеке. В белёсой дымной пыли ровной очередью выстроились маленькие аккуратные колечки.
- Прикольно у тебя получается, красиво. А я вот никогда не курил, зато, когда на улице холодно, я такие же кольца могу делать из пара.
- Слууушай. – Игорь судорожно вспоминал, что хотел спросить. – А педика-Эдика ты как уговорил больше никогда не подниматься с того дивана?
- Знаешь, тяжело подниматься, после того как собственный кадык проглатываешь.
Игорь сглотнул, с наслаждением прогнав по горлу собственный.
- Слушай, ну отпусти ты меня. Люди же ждут. – Паша как-то замысловато перебирал пальцами.
- После того как ты оставил в доме и на близлежащей территории шестнадцать трупов?
- Особенно после этого.
- Гм. А как тебе всё время удавалось не попадаться на глаза видеокамер?
- Ну, я знал расположение всех камер ещё до того, как попал в Дом, а утренняя зарядка позволяла работать без замаха. – Уголки Пашиных губ чуть приподнялись.
- Зарядка, ну да, как же. Вот ты, вроде, такой весь крутой, а ведь я тебя поймал, и сейчас ты у меня на мушке. Как же так, ковбой? – Быстро проговорил непонятно отчего запыхавшийся Игорь и ещё крепче вцепился в пистолет.
- Да уж, поймал, чертяка, с тебя сталось. А теперь вместе смотрим фокус-покус. – Паша вдруг оказался на полшага ближе, коротко взмахнул кистями рук, после чего пистолет ощерился дулом уже в обратном направлении. – Теперь ты у меня на мушке. Как же так, ковбой? Я, кстати, как раз собирался уходить, когда вдруг поскользнулся на тазике с застиранными стрингами Эдика. Этот пидр его прямо за дверью рядом со стиральной машиной пристроил. И я ногу подвернул. – Паша щедро зевал, возвращая Игорю пистолет.
Пытаясь удержать заданный неагрессивный тон разговора, Игорь неуверенно спросил:
- А то, что убивать звёзд Дома пять тебе сказали… эмм… зелёные человечки, это правда?
Паша вяло уставился на Игоря, как на глуповатого, но милого ребёнка.
- Ну, а кто ж ещё! Думаешь эта проблема только землян коснулась?
Игорь вытащил из кармана в нулях пародирующий Майкла Джексона Сони Эрикссон.
- Алло.
Пока трубка что-то шептала ему в ухо по лицу Игоря сначала нерешительно проползла тревога, а потом у него просто расслабились жевательные мышцы. Он нажал кнопку отбоя и запихал телефон вместо кармана куда-то за пояс, но тот не удержался, проскользнул в штанину и стукнулся об пол. Паша отрешенно уставился вниз. Рука с пистолетом безвольно висела вдоль тела.
- Владимир Владимирович велел тебе. Вам. Привет. Передать.
- Сам Тупин? Приятно. Ну, теперь, когда всё разрулилось, могу я идти?
Игорь обнял руками затылок и закачался:
- Да кто же ты, мать твою?
- Аааа чилавекмалекула! Так устроит?
- Вполне.
Паша прошёл вглубь хижины. Постучав по вагонке в углу, он позволил деревяшкам с приятным хрустом разъехаться в стороны, открыв резко уходящий под землю коридор. В его конце виднелась сиротливо притаившаяся, на ведущих за угол рельсах, вагонетка. Паша обернулся.
- Прикинь, целый год его копали - столько бабла угрохали. Зато по примерным подсчетам ВВП уже через 7 лет сможет вернуться на уровень пятидесятилетней давности. А то с этой херотой производство вообще по всей планете встало. И не только у нас, похоже – Паша посмотрел куда-то вверх, сквозь крышу. Быстро перекрестившись, развернулся и нырнул в проём потайного хода. Куски вагонки плавно заскрипели обратно.
В 2075 году у Вселенной, наконец-то, появился шанс.