"Ебал блoндинисто-смазливый силуэт. Семь лет. Модель. Но вдруг устал. От безнадежности речей, их смысла. Устал висеть в дымах -я-неумелым коромыслом. Оставил все-давай, ПОКА! Собрал пожитки наскоряк. Гитару взял, собаку на ошейник. Надвинул бескозырку, как моряк. И в дождь-я вышел, за кулисы. Ебитесь вы! Блондинки и актрисы. А нам с тобой-моя родная Буля, дорога будет без попсы…                             
Увы. Пойдем мы в дождь."

Другая осень. Подкралась неожиданно-быстро. Взбесившееся небо опрокинолось и льет, не переставая, четвертый день. Я иду. Не замечаю никого. Шерстяная темно-синяя, уютная майка с длиным рукавом, потертые годами джинсы, высокие кеды, вязаный шарф, поверх кожаный темно-бордовый френч, изнеможденный временем как и я, надвинутая по-самые брови кепка, с бритых висков капли. Hелепo-раздутый из зеленой кожи чемодан и питбулиха Буля, честно держащая птицу-голубя-любви в зубах, прижимается к моей ноге, держит шаг. Остановка за перекрестком, за светофором . Случайная, но может верная. В надежде.

Магазин. Продавец-владелица книжного. Тридцать четыре. Упругая, второго размера грудь с острыми сосками, пробивающимися через черную материю, помада цвета пыльной дороги. Легкая, слегка грустная улыбка, красиво-длиные волосы, черные очки. Магазин на первом этаже. Hа втором уютный, однокомнатный аппартмент, с большим камином.  Можно подумать все, о чем она рассказывает, впитанно ею её кожей из книг. Слепая, но красиво видящая мир. Красиво о нем говорящая, словно  Stevie Wonder , вновь. В сумраке залитом баре. Где тепло лишь в этом окружении.

Безумно  трахать ее, пить её соки, жадными поцелуями в нежную шею, входить в неё грубо и глубоко, а после нежно и заново. Переворачивать. Кончать обильно, неоднократно, из-не-мо-ждать.  После просто лежать рядом и любить, как когда-то её, маленькую девочку любила её родительница. Гладить по каштановым волосам и  пристально смотреть в ее  бесцветные  глаза, заваривать крепкий кофе и сразу две по семьдесятпять брэнди-как вчеращняя жизнь, легко проваливаются. И вновь слушать дождь за окном, треск свеже-подкинутых березовых поленищ и запах ЕЕ насытивщейся женщины. Курить и смотреть в мокрое окно. На автомобили и ощетинившихся прохожиx, под нелепыми зонтами ярких окрасок.  И xyй, как старый, разбитый компас-виснет веревкой между ног. Сука лежит у камина. Спит. Видит свои, по  собачьи  счастливые сны. Oна гладит её по спинe. Ей уютно. И я.                                                                                                       
Пожалуй останусь здесь. Чтобы жить.

НеКТо
2010